Горчаков. Камер-юнкер. Валерий Пылаев
Хотя – не он один.
– А кто еще?
– Кто? Сможешь угадать с одного раза? – Павел щелкнул ногтем по дырявому нагруднику рыцаря в углу и повернулся ко мне. – Чей род владеет парой десятков заводов и фабрик в Петербурге, половина из которых может выпускать оружие или панцеры? И кто за последний месяц скупил все патенты на новые разработки?
Опять начинается… Мир изменился, и стоит одному сообразительному молодому аристократу среагировать на это чуть быстрее других – как его уже готовы обвинить во всех грехах одновременно!
– Я не думаю, что…
– Я тоже не думаю, княже. – Павел махнул рукой. – Уж ты-то точно не предатель. Но я хочу, чтобы ты понимал: на самом деле все опаснее, чем кажется. Даже сейчас.
– И вот я снова ничего не понимаю, ваше величество. – Я отвесил проходящему мимо стола будущему императору шутливый поклон. – Извольте выражаться яснее.
– Мне известно, что в последнее время вы с князем… Ну, не то чтобы совсем близки, но видитесь часто. – Павел плюхнулся в огромное кресло. – Уверен, вы уже многое успели обсудить, но я все равно знаю Багратиона лучше, чем ты.
– Не сомневаюсь. – Я пожал плечами. – Он куда ближе ко двору, чем к наследнику какого-то там княжеского рода.
– Даже слишком близко, – поморщился Павел. – А еще он чуть ли не бредит парламентской системой. Такой как Англии… Или в Америке.
– Ну и что? – Я соскочил со стола, чтобы не сидеть спиной к венценосной особе. – Довольно… прогрессивная штука. Хоть и не сказал бы, что наша хуже.
– Госсоветом всегда управляли рода. – Павел улыбнулся и покачал головой. – А Багратиону это всегда не нравилось. И он точно попробует… что-то изменить.
Я понемногу начинал соображать, чего так опасается наследник. Светлейший князь и раньше всегда выступал за сильную верховную власть и не стеснялся по возможности закрутить гайки аристократам – а уж теперь… Выбив себе чрезвычайные полномочия и фактически подмяв всех столичных вояк, он наверняка попробует прижать древние фамилии – и те вряд ли останутся в долгу.
Да уж. Только новой грызни между собой нам сейчас и не хватало.
– Думаешь, все так плохо? – кисло поинтересовался я.
– Боюсь, что да. – Павел облокотился на стол и подпер голову руками. – А мать теперь слушает Багратиона во всем. Может, они и отречься хочет только потому, что он так сказал.
Да уж… дела. Никогда бы не подумал, что мне однажды придется усомниться в Багратионе, который с самого дня нашего знакомства казался настолько преданным империи, насколько это вообще возможно.
Только куда нас завела – или еще заведет – эта преданность? Багратион бок о бок со мной поднимался на борт «Бисмарка», шел навстречу пулям предателей-гвардейцев, жег магическим пламенем панцеры мятежного генерала – но лишь для того, чтобы, по сути, самому занять его место. По-хорошему – а может, и по-плохому – оттереть от управления страной старую аристократию. Укрепить трон и верную ему гвардию, поставив своих