Пламя хаоса. Амелия Хатчинс
заполнил комнату глубокий баритон Нокса.
– Арья ранена, и я решила дать ей знать про опасность заражения, – соврала ведьма.
Ее дыхание осталось ровным, сказанная ему ложь ничуть ее не обременила. По ванной разлилась сила, воцарилась тишина. Я высунула голову из-за шторки, увидела, что рядом никого нет, и задернулась обратно, после чего быстро домылась и переоделась в пижаму. В спальне обнаружился подпирающий дверной косяк Нокс. На его рубашке расцвело кровавое пятно. С трудом сглотнув, я перевела взгляд с него на лицо Нокса.
– Мне нужно осмотреть твою спину.
– Нет, не нужно, – нахмурилась я. – Подождет до завтра, когда мы свалим отсюда.
– Я не спрашивал, – он с рычанием оттолкнулся от косяка и начал медленно надвигаться.
Игнорируя его, я свернула полотенце, оглядела комнату на предмет корзины для стирки и, покачав головой, отступила в ванную, где оставила его на тумбе. Забрав оттуда же свою одежду, я сунула ее в отдельный карман сумки. Только потом я села на постель и, повернувшись к Ноксу спиной, задрала маечку.
Теплые пальцы тронули позвоночник, и я подалась вперед, отодвигаясь от касания и связи, которую ощутила. Просевшая рядом кровать заставила меня вскочить, убраться еще дальше, однако Нокс удержал меня за плечо.
– Пугливая малышка, м-м, Арья? – второй рукой он отвел мне волосы, открывая шею.
Он отпустил плечо и провел пальцами по царапине; я застонала, чувствуя спиной заскользившую по ней магию. Соски тут же откликнулись на прикосновение, и я уставилась на их торчащие кончики. Между ног вдруг судорожно сжалось, и я, отскочив, уставилась на Нокса. В его глазах стояло хищное выражение – и взгляд упал на мою маечку. Губы изогнулись в сардонической усмешке, после чего Нокс встал и ушел в ванную. Затем появился обратно с мешком из ведра, в которое я выбросила его рубашку.
Нокс застыл в дверном проеме, внимательно меня изучая. И это напрягало. Как будто лев наблюдал за добычей, решая, как лучше нанести смертельный удар. Улыбка Нокса стала шире, злее.
– Мог бы уже фотку сделать и на нее пялиться, было б не настолько жутко, – мрачно нахмурилась я.
Я не опустила взгляд, хотя все внутри меня этого требовало. Как будто чутье вопило, что я смотрю в глаза смерти, и совершенно не радовалось, что мне хватает на это идиотизма. Ноздри Нокса затрепетали, на лице заходили желваки, и я ухмыльнулась. Нокс ненавидел, когда с ним спорят – и определенно ненавидел, когда я бросала ему вызов.
– Если хочешь, ложись рядышком, щелкнем селфи, – расхрабрилась я, но вышло как-то плоско, потому что я до ужаса боялась этого мужчину.
Он высасывал, поглощал весь воздух так, словно тот ему принадлежал. Его сила скользила по моей плоти нескончаемым потоком, будто я стояла посреди электрической бури в ожидании удара, который случится в любой момент.
А хуже всего этого дерьма? Мое тело отзывалось на Нокса, как никогда прежде не реагировало на мужчину. Я сохранила девственность не потому, что так хотела, нет. Еще ни один