Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России. Валерий Шамбаров
как будто бы начал свое правление вполне здравыми шагами. Выдвинул лозунг «ускорения». Намечался рывок в области машиностроения, способный за короткий срок поднять благосостояние народа, преодолеть отставание в тех отраслях, где оно наметилось. Но сразу же наложились два фактора, подозрительно напоминающие интриги вокруг России в 1914 г. В те времена двумя главными источниками ее бюджета были винная монополия и экспорт хлеба. Но министр финансов (и масон) Петр Барк вместе с Государственной Думой провели вроде бы патриотическую инициативу, «сухой закон». А вступление в войну Турции перекрыло главную дорогу экспорту зерна, через черноморские порты. В итоге Россия попала в валютную зависимость от западных держав, вынуждена была заключать с ними невыгодные договоры.
«Двумя китами» советских финансов были та же самая винная монополия и экспорт нефти. Но в мае 1985 г. Горбачев развернул антиалкогольную компанию. Она нанесла колоссальный удар по бюджету. За год поступления от пищевой промышленности сократились на 22 млрд руб. И одновременно США и Великобритания провели переговоры с Саудовской Аравией и другими арабскими странами, добились от них значительного увеличения добычи нефти. Цены на нее на мировом рынке резко упали… И особенно опасным это стало как раз в связи с горбачевским «ускорением»! В планы был заложен колоссальный «перекос» в сторону машиностроения. Львиную долю оборудования предстояло закупить за границей. Но с финансами получался провал. Приходилось сокращать импорт продовольствия, товаров ширпотреба. Нарастали дефициты в торговле. Финансовая система пошла вразнос.
Михаил Сергеевич озаботился и кадровыми перестановками. Возвышал собственных (и андроповских) ставленников – Рыжкова, Лигачева, Яковлева. Не была забыта и рекомендация Андропова «посмотреть» Ельцина. К нему в Свердловск ездил Лигачев. Он, как вспоминал Горбачев, «оттуда аж ночью звонит, не выдержал: „Михаил Сергеевич, это наш человек! Надо брать его!“» Ельцина перевели в Москву, вскоре он возглавил столичную парторганизацию. А министр иностранных дел Громыко всегда выступал покровителем Горбачева. Но его как бы повысили. Михаил Сергеевич выдвинул его на должность председателя президиума Верховного Совета СССР. Хотя в Советском Союзе этот пост традиционно был чисто представительным, без всякой реальной власти. А министром иностранных дел Горбачев провел своего давнего приятеля Шеварднадзе. Для многих это оказалось полной неожиданностью – Шеварднадзе никогда не имел отношения к дипломатии и даже ни разу не был за границей.
Но Михаил Сергеевич знал, что делал. Посыпались его инициативы во внешней политике. США продолжали устанавливать свои ракеты в Европе. А Горбачев, наоборот, объявил мораторий на размещение ракет средней дальности в европейской части СССР. В одностороннем порядке. Потом последовал еще один мораторий – на ядерные испытания. Снова в одностороннем порядке. И, в отличие от Андропова,