Попрыгунья. Ирина Ваганова
твёрже сказала она и побежала прочь. Пёс трусил рядом.
Анечка отвела собаку и бросилась к себе. Её душили слёзы. Ну всё! Теперь с ней точно никто не будет даже разговаривать! Мальчишки всем расскажут, как она чуть собаку на них не спустила.
Забралась на чердак и устроилась около узкого окошка. Хотелось посидеть в тишине, чтобы никому ничего не пришлось объяснять. До чердака новые хозяева ещё не добрались. Он хранил поломанную мебель, неиспользованные строительные материалы, брошенные прежними жильцами инструменты. С того времени, как Кондратьевы заехали сюда, ни одной живой души кроме раскинувших сети пауков на чердаке не бывало.
Аня, забравшись с ногами в кресло, облокотилась на пыльный подоконник и смотрела на улицу. Там играли ребятишки помладше тех, что она встретила на озере. Вот куда надо было идти! Мальчишки строили запруды на ручейках, девочки пускали корабли из коры и веточек. Анечка вздохнула. Эти тоже её не принимают, нечего и надеяться впустую.
Нашли Аню ближе к вечеру. Она так и уснула в кресле на чердаке, размазав по щекам слёзы до грязных разводов.
– Как же ты нас напугала, доченька! – приговаривала мама, когда папа нёс Анечку в её комнату.
Переодетую, умытую девочку стали расспрашивать о случившемся. Тут она опять разревелась.
– Хочу-у-у домо-о-о-ой…
– Где же мы? – удивился папа, – мы дома.
– Не-е-ет, не до-о-ома. Не могу жить в дере-е-евне-е-е!
– Но здесь так хорошо, – уговаривала мама, – свежий воздух, природа!
– Ску-у-учно-о-о!
Анечка причитала о том, что ей совершенно нечем заняться, тогда как её московские подруги посещают разные кружки: рисуют, танцуют, вышивают, плетут из бисера.
– Но ведь можно заниматься онлайн, – спорил папа, – я видел объявления в интернете.
– Мне надо по-настоящему, – плакала Аня, – вместе с другими девочками!
– Хватит капризничать! – возмутилась мама.
Она перестала гладить дочь по голове и отошла в сторону.
– Прекрасно знаешь, что возвращаться нам некуда! Квартиру мы сдаём, ипотеку за коттедж ещё не выплатили. Никто на твои слёзы не поведётся, так и знай! Живут здесь дети и не рыдают в три ручья.
Аня осушила щёки и глаза одноразовым платочком, заботливо предложенным папой, и потупилась. Понимала, что мама права.
– Они со мной не дружат, – тихо сказала Анечка, – деревенские. Я им не нравлюсь.
– Ничего, – утешал папа, – осенью пойдёшь в школу. Мы тебя запишем в гимназию в районном центре. Там с кем-нибудь обязательно подружишься. И факультативы там есть наверняка, студии разные и секции. Я буду тебя на машине отвозить. Потерпи немного.
Аня молча кивнула и продолжила разглядывать узоры на своей юбочке. Мама, видя, что конфликт исчерпан, смягчилась:
– Ну? Чем тебя порадовать? Может, зверушку какую-нибудь заведём? Попугая или черепаху?
С маминой стороны это был неожиданный шаг. Она много раз предупреждала, что никого и ничего лишнего не потерпит в доме. Ей