Без Отечества…. Василий Панфилов
оттенком чиновничьего произвола и бюрократической неуклюжести, коими так славится крапивное семя Российской Империи.
Русский язык как третий государственный – ладно – поворчали, но приняли. Ликвидация вооружённых сил Финляндии как отдельных, и включение их в состав вооружённых сил Российской Империи – возроптали, но проглотили…
А вот ограничение прав финского Сейма в пользу думы, и частично – правительства Российской Империи вызвало взрыв! Финны, прежде баловавшиеся разве что лёгкой фрондой, чуть ли не поголовно стали националистами и сепаратистами.
– … не отсыпешь чутка? – интересуется ещё один дан, черноволосый крепыш лет под тридцать, с грубым, обветренным лицом профессионального рыбака, прерывая мои раздумья. Делюсь… собственно, для таких случаев и брал.
– Откуда сам? – интересуется рыбак, сворачивая самокрутку.
– Россия, – затягиваюсь, не глядя на него. Он тоже молчит, пуская дым кольцами.
– Из наших? – всей кожей ощущаю, что на меня смотрят не только эти двое, и какой ответ будет правильным… не знаю!
– Русский, – криво усмехаюсь я, переводя на него взгляд, но не давя а так, для лучшего понимания.
– Мать в Дании, – прерывая неловкое молчание, говорит панда, записавший меня как бы не в приятели. Киваю, и на этом вопросы исчерпаны.
Датская родня у меня и правда есть… как собственно, и шведская, немецкая, шотландская и американская. Ничего особенного, на самом-то деле, тем паче для аристократии. Собственно русской крови во мне не больше четверти, для дворянства Российской Империи это скорее норма, и это замечательно подчёркивает расхождение культур и то, почему российское дворянство вело себя в России, как на завоёванной территории.
Просто… как-то не хочется говорить обо всём этом. Всё-то кажется, что объяви я о скандинавской крови в моих венах, я предам что-то невидимое и неведомое, непонятное мне самому. Притом, что скандинавской родни я не стыжусь…
… но здесь и сейчас – я русский! Однако и педалировать национальную тему не хочу. Спросят конкретнее – скажу без утайки, а так… не хочу.
Все эти расспросы, подробности… к чему? Они ведь не узнали меня, чем я совершенно не огорчён. Право слово, слава у меня несколько сомнительная! А учитывая контингент, можно ожидать весёлого гогота, хлопков по спине, пожелания непременно выпить со мной (непременно напоив до изумления) и благопожеланий мне лично, причудливо смешанных с оскорблением русского государства и религии (что я переживу легко), и собственно русской нации и культуры, чего я не хочу ни выслушивать, ни терпеть.
Потихонечку просыпаясь, народ стал разбиваться на кучки, и я оказался среди датчан. Очень хочется делать хоть что-то, но… я здесь чужак, и лезть в местную заварушку мне кратно опасней, чем финнам.
– У портье узнать бы… – вполголоса говорю я, затягиваясь и пуская дым через ноздри. Слова мои были услышаны, но остались