Табу. Евсения Медведева
сходки, чтобы от души насладиться общением с такими же заскучавшими женушками. За ними даже наблюдать было интересней. Они перемещались по залу, внимательно рассматривая богатое убранство, останавливаясь только на мгновение, чтобы сравнить все, что приходилось видеть ранее. Ведь, чтобы заслужить высокую оценку, нужно было удивить этих изощренных сплетниц. Собственно, Маринке это удалось на славу…
Зал просто утопал в цветах. Тонкий аромат тропической свежести витал в воздухе, заглушая приторный парфюм гостей. Высокие вазоны, обсыпанные белоснежными гроздьями гортензий, тянулись к высоченному арочному потолку, под которым развевались серебряные шелковые ленты, унизанные хрустальными бусинами, и переплетающиеся с изящными веточками фрезий. Массивные резные свечи в прозрачных колбах, подвешенные под потолком на цепях, заливали зал щедрой россыпью бликов, делая атмосферу мягче. Лепестки роз, которыми осыпали молодых во время их первого танца, теперь лежавшие на полу толстым пахучим слоем, нанизывались на тонкие каблучки, едва слышно шуршали под ногами, путаясь в длинных шлейфах дорогих платьев.
Если взрослая половина приглашённых развлекалась весьма скромно, то молодежь, собравшись в центре зала, отрывалась во всю силу. В воздух то и дело взмывало облако полупрозрачных юбок свадебного платья и копна волос, украшенных крохотными цветочками и сверкающими стразами.
Маринка, несмотря на возражения своих консервативных родственничков, все же взяла фамилию мужа, превратившись в один вечер из отпрыска четы Моисеевых в Алексееву, чему сама была очень рада. Ее мать топала ногой до последнего, борясь с возмутительным желанием дочери вырваться из семьи, прекрасно понимая, что Моисей более охотно будет помогать Моисеевой, чем какой-то Алексеевой. Но Маришка, поддерживаемая своим женихом, все же продавила всех своей непоколебимостью и теперь отплясывала на столе, громко выкрикивая новую фамилию, не без злорадства, естественно.
Устав наблюдать, как молодежь отдыхает, я достал из холодильника запотевшую бутылку водки и наполнил стопку почти полностью.
– Закусывайте, – молоденькая официантка, крутившаяся возле меня весь вечер, заботливо поставила большое блюдо мясной нарезки. Рыженькая остановилась, окинув меня соблазнительным взглядом и выпорхнула в зал, покрывшись алыми пятнами смущения.
– Черт, – выдохнул и опустошил стопку спасительно обжигающей жидкости.
Суета, наполнявшая привычные будни, превратилась в спасение. Да! Именно благодаря занятости я мог хоть на мгновение выкинуть из головы это наваждение – женскую фигуру в тусклом свете уличных фонарей. При воспоминании о ней, мне становится жарко, а пальцы горят, желая прикоснуться к ней вновь. Я не помнил ни минуты из прошлой ночи, оказавшись в салоне авто, наполненном ее ароматом, я потерял нитку реальности. Все дальнейшее для меня превратилось в туманный сон, наполненный звуками, взглядами и прикосновениями.
Пытаясь