Знак креста. Анатолий Самсонов
страны. Присовокупленные к ним специалисты и квалифицированные рабочие превращают эту тупую мышечную силу, эту зековскую массу в трудовые коллективы ударных строек. То же можно сказать и об исследовательских учреждениях и конструкторских бюро в полном составе отправленных за колючую проволоку. Но как эти люди попадают в зону? Ведь не напишешь в приговоре «… осужден в связи с революционной и исторической необходимостью в целях принуждения к бесплатному труду на стройках коммунизма», хотя в сути оно так и есть. Вот и пришиваются людям дурацкие обвинения в троцкизме и других «измах», вредительстве, подстрекательстве и соучастии обвиняемых в делах, которые ничего кроме изумления не вызывают. А чтобы это изумление не распространялось в народе как круги по воде, эти дела с липовой политической окраской решено рассматривать не в судах, где полностью избавиться от процессуальных заморочек невозможно, а так называемыми Особыми Совещаниями или Тройками. Это воистину дьявольское сталинское изобретение – келейно собрались трое – чекист, партиец и прокурор – и по списку приговорили, и шито всё, и крыто. Но люди по своей природе и любопытны, и недоверчивы, и склонны задавать разные неудобные вопросы, к примеру, «а судьи кто?» или восклицать: «Да не может того быть!» Да-а. Но и от этого недуга, то бишь от болезненного любопытства и вредного блудословия товарищем Сталиным тоже найдено лечебно-профилактическое средство. Могучее средство – страх. А держится он – страх – на подпорках, на расстрельных приговорах. Да, на расстрельных приговорах. Здесь ты, мальчишка, непременно задался бы вопросом: «Так кто же и как определяет границу и меру необходимого и целесообразного в количестве расстрельных приговоров, достаточных для подпитки кровью и поддержания на должном уровне страха и повиновения общества»? – И, опять же, поскольку с логикой у тебя все в порядке, пораскинув мозгами, ты быстро сам пришел бы к выводу: нет, это не Генрих Ягода, и не Николай Ежов, и не Лаврентий Берия определяли и определяют эту чёртову границу, эту дьявольскую меру. Нет. Это делает Он. Он Сам. Да, Сам Отец Народов!
Библейский отец Авраам готов был принести в жертву своего сына, но не преступил роковую черту. Отец Народов преступил, толпами отправляя чад своих возлюбленных к жертвенному алтарю. Но вот вопрос. Как он, великий вождь и отец народов регулирует этот жертвенный конвейер, как определяет меру и границу и чем при этом руководствуется? На этот вопрос не может ответить никто. Никто! Никому не дано заглянуть в затянутую дьявольским мраком бездну души товарища Сталина. Никому!
Рыцарь Революции Феликс Эдмундыч Дзержинский выдал когда-то две знаменитые фразы: «то, что вы на свободе – это не ваша заслуга, это наша недоработка» и «был бы человек, а статья найдется». Это были шутки Железного Феликса. Теперь это уже не шутки, нет не шутки. Такие времена. А тут какой-то Буров. И какой уж тут, мальчишка,