Двое. Адель Паркс
все же сердцебиение Марка на долю секунды учащается, потому что ему бы этого хотелось. Очень сильно. Где-то глубоко в душе он ощущает что-то более могущественное, чем здравый смысл, сочетание тоски и сожаления. Он жаждет, чтобы это была она, но знает, что это не так. Этого не может быть. Это было бы чудом. Он хочет чуда, но проблема в том, что он в них не верит.
Оли, как иногда угрюмый почти шестнадцатилетний парень, проводящий много времени в попытках убедить родителей, что его не заботит ничего, кроме видеоигр и недозволенного алкоголя – и что родители его заботят меньше всего – очевидно взволнован, несомненно очень переживает. Этот факт не скрыть, сколько бы он ни пожимал плечами и не потряхивал волосами. Оба мальчика отказались идти в школу. Себ разразился слезами и сказал, что если отец не позвонит в полицию, то он сделает это сам.
– Давайте просто посмотрим, а?
– Посмотрим на что? – возмутился Себ. – Ее здесь нет! В этом и суть!
Марк подождал до десяти, а потом, когда его звонки Ли остались без ответа и они не получили от нее известий, когда в новостях не было ничего, объясняющего серьезную задержку поезда или метро, Марк наконец-то вызвал полицию.
Дверной звонок выманил мальчиков из своих комнат. Они топчутся на вершине лестницы, а Марк внизу. Каких-то несколько метров, но в тот момент они кажутся непреодолимой пропастью. Непроходимой. Чересчур. Марк знает, что должен сказать что-нибудь успокаивающее. Он не может ничего придумать, поэтому просто грубо бормочет: – Я думал, вы делаете домашние задания.
– Не смог сконцентрироваться, – говорит Оли.
– У меня их нет, – отвечает Себ.
– Идите и займите себя чем-то.
Марк обладает неприятной склонностью казаться немного вспыльчивым, когда нервничает. Если бы Ли была здесь, она бы сдержанно положила руку ему на предплечье, ненавязчиво напоминая помягче относиться к мальчикам. Ее большие карие глаза молча взмолились бы о терпении. Они тоже напуганы.
Но ее здесь нет. В этом и проблема.
Оли что-то бормочет, Марк не разбирает точных слов, но улавливает суть. Разочарование, неодобрение. Страх. Мальчики плетутся обратно в свои комнаты – ненавидя неопределенность, что выглядит как ненависть к их отцу. Под весом всего этого у Марка прогибается спина. Он хочет согнуть колени, повалиться на пол, но ему нужно выпрямиться. Какое впечатление это оставит полиции, если они обнаружат его распластавшимся и рыдающим?
Марк открывает дверь и что-то словно проносится по его естеству. Он вздрагивает без логической на то причины. Вероятно, это просто холодный воздух, ворвавшийся в дом, и ускользающее изнутри тепло, но кажется, будто дело не только в этом. Жизнь Марка – какой он ее знает – спешит наружу, а проблемы врываются внутрь.
Они представляются и показывают свои значки. Женщина, детектив-констебль Клементс, старше. Мужчина – скорее, мальчик – называется констеблем Таннером. Зная, что мальчики – Оли практически точно – будут болтаться неподалеку, в зоне слышимости, и пытаться внять всему