Двое. Адель Паркс
пережить утрату. На самом деле идея поднималась не раз. Думаю, Фиона первой выдвинула эту мысль и она снова это делает. Она моя лучшая подруга. Я люблю ее, она хочет как лучше, но выбрала самый неподходящий момент.
– Зачем мальчикам психотерапевт, помогающий пережить утрату? – требовательно спрашиваю я.
– Чтобы проработать свою утрату.
– Какую утрату?
– Матери.
– Я их мать, – горячо утверждаю я.
– Их биологической матери, – терпеливо отвечает она.
– Она умерла много лет назад. Они были совсем младенцами. Я была их матерью почти десять лет.
– Да, я об этом и говорю, они были очень маленькими, когда ее потеряли. Слишком маленькими, чтобы осознать это. Может, теперь им нужна с этим помощь.
– Я их мать, – снова говорю я. – Я не хочу, чтобы какой-то психотерапевт копался в их головах и все ворошил.
– В чем дело, Ли? Я знаю, с тобой что-то не так.
Она не спрашивает, является ли Оли причиной. Это работа? Она оставляет вопрос открытым и он внезапно кажется диким и опасным. Что, если я ей расскажу? Что, если признаюсь? Вопрос открывает широкую пропасть желания. Я задумываюсь, смогу ли когда-либо ее преодолеть.
Я не могу ответить на этот вопрос.
Ли
Десять лет назад
Сегодня суббота, сияет солнце. За пределами лондонских почтовых индексов жаркие дни несомненно, безусловно, это подарки небес. Возможность прогуляться или покататься на велосипеде по холмам или национальным паркам, расставить стулья в садах, может, забросить пару сосисок на гриль, поехать в местный паб. Для пары тридцатитрехлетних гетеросексуальных женщин, делящих убогую лондонскую квартирку на втором этаже, жаркие дни – это мгновения, когда их жизни кажутся обнаженными. Неудовлетворительными. Как в Рождество, Пасху и национальные праздники. Когда жарко и солнце льется сквозь окна, показывая, что их не помешало бы помыть, мы с Фионой чувствуем себя сдавленными, пойманными. Неудачливыми. Наша квартира, которая может казаться чудной, эксцентричной – с полками из IKEA и разноцветной гирляндой с фонариками в форме перцев чили, висящей на кухонных шкафах – оказывается загроможденной и ребяческой.
Мы обе знаем, что должны быть в другом месте. Выше по пищевой цепочке. Может, мы должны болтаться возле бистро, поедая арбуз и салат с фетой с нашими парнями, или растрачивать день в B&Q, споря с нашими женихами о том, какой оттенок краски будет наиболее уместным на стенах нашей новообустроенной кухни; может, мы даже должны толкать коляску по парку или макать ножки малыша в фонтан на Трафальгарской площади. Мы обе упустили ноты, в которые попало так много наших друзей, казалось, без усилий. В хмурые дождливые дни мы можем спрятать этот факт от мира и самих себя, оставаясь дома, смотря плохие реалити-шоу и играя на телефонах. Когда погода хорошая, есть негласное требование, что квартира обязана нас выплюнуть, что мы должны найти место во внешнем мире. Каким-то образом втиснуться