Закатное утро. Анастасия Завитушка
по столу, время от времени тяжко вздыхая, изображая сильную усталость и незаинтересованность.
– У тебя есть куклы? – внезапно спросила она, прервав нашу молчаливую идиллию. Да, несколько кукол у меня нашлось. Они были старые и потрепанные, я слишком давно в них не играла. Не буду лукавить, в тот момент я впервые за долгое время расслабилась, вспомнив, что я ещё ребенок. Мы играли весело и непринуждённо, будто бы всегда были подругами, не заметив, как скоро за окном стемнело.
В спальню заглянула моя мама:
– Софья, пора собираться, родители ждут тебя внизу. – Произнеся это, она заметила, рассыпанную землю на полу, которая осталась после разбитого сердца Юли: – Что это? – она опустилась на корточки, взяв в руку горсть земли. – Земля? – раздавив мелкие комочки, она вопросительно глянула на меня, некоторое время пребывая в замешательстве, – Надо будет завтра помыть пол, – она выпрямилась, отряхнула руки и увела за собой Софью.
Видя, в каком я была восторге от проведенного с Софьей времени, Глеб отчего-то погрустнел и отрешенно сидел в дальнем углу комнаты прямо на полу.
– Что? У меня не может быть друзей кроме тебя? – с вызовом спросила я. Меня совершенно не устраивало выражение его лица.
Он продолжал молчать.
Ответом послужил многозначительный взгляд, в котором можно было прочесть всё что угодно. И я прочла то, что хотела. «Даю добро», – говорили его глаза.
Часть 2. Конкурс Молодых Исполнителей. Глава I.
Время шло, я росла. Обучалась на дому. Обрела верную подругу, которая знала все мои тайны в лице Софьи. Она знала обо всем: о том, что меня гложет, о моих страхах, и, естественно, о моём главном секрете – о Глебе. И ни разу в жизни не попрекнула, правда историю о невидимом друге считала просто шуткой, выдумкой. Но я ценила в ней именно это: она не косилась на меня, будто я сумасшедшая, а относилась по-доброму.
Мы ходили с ней в кафе, в кино, гуляли по парку, в общем, жили обычной подростковой жизнью.
– Пойдем на Конкурс Молодых Исполнителей? – однажды предложила Софья, откусывая кусок сладкой ваты.
– Что за конкурс? – переспросила я. Мы шли вдоль бульвара Героев.
– Нужно спеть песню, и тот, кто победит, запишет хит с самой Ми-Леди! – восторженно объяснила она.
Ми-Леди – это её любимая певица. Софья с детства грезила петь на сцене, и, надо отдать должное, голос у неё был хорош.
– Пойдём, – согласилась я, не раздумывая. Я не отказалась, потому что петь я любила не меньше Софьи, правда мечты о сцене меня не посещали, да и Ми-Леди я не особо интересовалась. Мои единственные слушатели, Софья и Глеб, утверждали, что голос у меня прекрасный. И у меня не было повода им не верить. Да и вообще, я просто любила петь, и не важно где: в ванной или на сцене. Софья знала все песни своего кумира наизусть, а мне казалось, что она знает все песни на свете. Я любила напевать, когда мы возвращались домой с прогулки: «Моя подруга – меломанка и любит есть она овсянку-у-у». Овсянку есть она не любила, но для рифмы это вполне