Меч Перуна. Том 6. Юрий Викторович Швец
новостей, даже людей, далеко находящихся от его личного круга знакомств. Сам Адлихт не искал славы и признания, но был рыцарем отчаянным и отважным. Но отвага в нём, полностью гармонировала с… природной воспитанностью и честностью по отношению к окружающим его людям и самому миру, в коем он как бы живёт. Поэтому, поняв, что Роланда, эта случайно им обронённая фраза, явно стала угнетать, он сразу же понял о КОНфиденциальности начатого ими разговора и поэтому перешёл на глуховатый звуковой полутон… своего голоса.
– … Его звали фон Крузье. Я видел его пару раз… в Гамбурге. По каким делам он там был – не знаю. Но я знаю, что он нечист ни на руку, ни на помыслы. Та ещё скотина. Так вот он…, тогда хорошо подвыпив, разболтался… Говорил, что Родрих, когда ты, Роланд, лежал в монастыре с ранением, бахвалился о том, что этим ранением, якобы ты спас себе жизнь. Крузье, будучи шавкой короля, болтал: «-…мой Сир, поклялся уничтожить молодого Мериндорфа! И уничтожить… саму проблему в женской юбке!.. Этот замысел уже разработан… и ждёт подходящего момента, для своего выполнения. Нужно было только её возвращение! И вот… она вернулась! Сам Родрих, тоже давно ожидает и желает этого! Но… скажу тебе по секрету, Адлихт, Родрих знает, что его брат не трогал Беронику, так как муж «трогает» законную жену. Покойный граф Альбрехт… был болен… и принимал её, как отец принимает дочь. Как дочь!.. Я сам в шоке! Да, он любил её… но ещё раз повторяю – как дочь! А для Двора Людовига – они были супружеской парой. Родрих же сам, очень настойчиво набивался в любовники Бероники. Но та… оказалась злобной стервой… и даже раз кольнула того… кинжалом в мягкое место так, что тот не мог сидеть целый месяц. А она сказала ему, что отсечёт в следующий раз… все его выпуклости. Вот после этого, Родрих вдруг услышал о Мериндорфе… и просто взбесился. Он ревновал, Адлихт!.. Родрих сильный, отважный рыцарь и это знают многие… И тогда, именно тогда, он возненавидел Роланда. Возненавидел… как говорят «за глаза». К тому же, по после того случая с Бероникой, его брат Альбрехт перестал пускать его в своё графство, назвав Родриха, при этом, похотливой, несдержанной цепью собакой. Ты знаешь, старый граф Альбрехт был отважным и на слова, и на поступки!.. Этого у него не отнять… Ха-ха-ха!..»
Адлихт замолчал… и, немного помолчав, продолжил:
– Я слушал его болтовню… почти час. Он мне много чего *разсказал… уже не относящегося к твоему вопросу, Роланд. Но я понял, что Родрих задумал нехорошее… насчёт графини Бероники Альбрехт. Я думаю, пока её не было, в замке графа поменяна вся челядь… да и стража тоже!.. Может перестроили что… внутри самого замка?.. Готовится нехорошее. Графство конечно же отойдёт Родриху, и король Людовиг естественно быстро закрепит это… своим указом! Он то, тоже… из того самого числа отвергнутых Бероникой…
Роланд слушал Адлихта… почти не дыша. Он словно бы… после столь долгой, продолжительной слепоты, неожиданно для себя… снова увидел Свет.
«-…она