Дамнар: Неведение. Марина Якунина
мог создать сразу несколько миров, спаянных между собой. В таком случае в инфинитуме – бесконечности, они выглядели как слипшиеся между собой мыльные пузыри, и для осуществления перехода между ними уже не надо было создавать спайку-композитум, и прокладывать по нему дорогу. Как правило, демиурги сами прорубали проходы между своими мирами, буравя их насквозь, так что вообще можно было не заметить самого портала. И демиурги в большинстве своём не любили гостей. Тот, что устроил грозу, действовал весьма деликатно. И до сих пор оставался вопрос, отчего демиург мира «Атиозес» приютил у себя Сета и остальных беженцев из погибающего мира? Быть может, он спит? Или же вовсе покинул свой мир, как это сделал демиург Вириди Хорта, родного мира Сета. Но Сет склонялся к тому, что демиургу может быть попусту наплевать, что творится на одной из созданных им планет точно так же, как Сету было безразлично, чем занимались отцовские вампиры, разогнанные по своим поместьям.
Когда глаза людей привыкли к яркому свету, они стали с интересом разглядывать чудесную пещеру, по которой их провожали вперёд в неведомые дали захватчики. Стены и потолок образовывали купол. Со всех сторон, переливаясь красками, шли волны и цветные вихри. Лазурно-голубой, бирюзовый, изумрудный, лиловый… Разноцветные потоки сталкивались, перемешивались, открывая невольным зрителям всё новые и новые оттенки. То ли чудные облака, то ли клубы пара, то ли морские течения составляли внешний вид. Порой пелена из буйства красок расступалась, и можно было разглядеть сокрытые миры. Через пару мгновений видение скрылось, вновь заволоклось сиренево-зелёным клубящимся туманом.
Стыки между мирами походили на трещины коры многовекового дерева. Ложбинки сияли статичными молниями смесью голубого и ярчайшего зелёного света. Чаще всего выходы в иные миры появлялись рядом с водой. Случалось, что вид открывался из глубокой расщелины. Порой за яркими всполохами проглядывала темнота, где видны были лишь глаза неведомых чудищ. Изредка за рябью можно было разглядеть людей. Они не замечали пролегающего рядом с ними похода. Неведомая сила отталкивала их в сторону, заставляя временно изменить траекторию движения.
Дорога была гладкой, но не скользкой. Один из селян решился дотронуться до неё рукой, и потом всем рассказывал, что она холодная как лёд, но не таяла. А кожей сразу чувствовалось неприятное потрескивание. Топот копыт раздавался глухой, еле слышный. Пол немного пружинил под ногами путников, гася звук шагов, будто пытаясь скрыть от посторонних глаз их движение. В воздухе пахло озоном, солью и свежестью. Дышать и двигаться было странно. Несмотря на очень свободно заходящий в лёгкие воздух, движения всё время будто затормаживались, гасились о неведомые воды. Было ощущение, что вот-вот придётся плыть, но момент всё никак не наставал. Зрение тоже порой подводило. Идущий рядом человек вдруг мог оказаться на несколько шагов впереди или позади моргнувшего, словно пространство и время перемешались и шли в рваном ритме. Или же это был просто морок кощуна?
В любом случае выбор оказался невелик. Люди, с надеждой и грустью смотрящие