Над вечным покоем. Кирилл Вер
перебраженные яды. Отдав жене пузырь, из которого недавно пил, Марков отошел в сторону, дабы не мешать. Юлька старалась откачать лесоруба, чья жизнь неминуемо выплескивалась наружу вместе с водянистой слюной и кровавой рвотой. Чертово пойло, что бездумно потребили митричи, неимоверной силой выбивало душу здоровяка из грудной клетки, оставляя после себя лишь смертельную пустоту между ребер. Марков беспомощно смотрел на мучительную агонию и не верил, что лесоруб перестает сопротивляться. Старик уходил в тяжелых муках – лицо кричало болью, в которой слились страдание и нечеловеческий ужас перед ликом смерти. А ведь Митрич всегда казался таким живым и крепким, несмотря на солидный возраст. Черт, но даже былинные богатыри не могут воспротивиться беспринципной судьбе, когда та повелит отправиться к праотцам. Мечты Митрича о лучшей жизни в Речном мигом обратились в прах, и впредь только блеклые воспоминания изредка будут нашептывать Маркову помянуть Митрича на Мертвый день. Марков сжал губы, ибо знал, что лесоруба уже не спасти. Равнодушие одолело Маркова, и лишь Юлька, отчаянно вливавшая соль, до последнего надеялась вернуть мужика к свету. Она будто не замечала предсмертных мук, что раздирали лицо лесоруба, не слышала хруста костей и запаха опорожнившегося кишечника. Юлия слепо качала грудную клетку вверх-вниз, надеясь завести угасающий ритм некогда могучего сердца.
Яд оказался сильней. Несмотря на вызванную пальцем рвоту, промывание желудка и вливание сивухи Митричу в рот, Юлька не смогла откачать лесоруба. Казалось, что прошло много времени, прежде чем жена Маркова признала поражение. Грудь мужчины перестала вздыматься. Вместе с дыханием упорхнула и жизнь, оставив Юлю и Маркова в компании с покойником.
Юля обмякла. Она посмотрела на Митрича опустошенным взглядом, полным слез и бессилия. Лекарша отпрянула от тела, свернулась калачиком прямо на рвоте и взвыла как ребенок, который только что осиротел.
– Я… Я не… – заливаясь слезами, хрипела жена. – Он умер, Миша… УМЕР!
Только не думай про отца, прошу тебя. Не думай про него!
— Ты сделала все, что могла, – Марков подошел к жене, стараясь не смотреть в запавшие глаза Митрича.
– ОН УМЕР! – закричала Юля, подняв голову.
Приступ помешательства явил себя быстро. Жена, громко ругая всех подряд, принялась молотить кулаками по телу Митрича, по кровати, по полу. Буйный взор метался от предмета к предмету, и Марков перестал шевелиться, чтобы не попасть под горячую руку. Она била с неимоверной силой, позабыв про боль. Следопыт никогда прежде не видел такой ярости у супруги, казавшейся кроткой с ним наедине, однако внезапная смерть пожилого мужчины будто выдавила наружу эмоции, которые спали в глубинах души долгими зимами. Марков выжидал, понадеявшись на скорую усталость Юли, но та и не думала успокаиваться. Свинец в голове после тяжелой ночи еще не успел рассосаться, поэтому крики отчаявшейся жены стали действовать на нервы. Ее вопли резали уши Маркова словно ржавая пила. Он