ВИ. Владимир Малинко
Бальзак. Да, я понимаю платили за количество знаков, но блин, чувак, не на столько же! По сути содержание его романа, если оставить мясо в виде диалогов и сюжетной линии, убрав все описания уместилось бы на… страницах. На малом количестве страниц. Попробую эту часть книги написать а-ля Бальзак, да простит мне классик этот треш.
Тяжелый и в то же время легкий снег кружил над пустынными улицами брошенного в угоду праздника города. Окна были запотевшими, за ними спали счастливые и уставшие тела жителей Москвы. Снег напоминал пепел, да, это скорее был пепел рождественских и новогодних фейерверков, который к утру опускался на дремлющий мегаполис. Ветра почти не было, он где-то застрял. Застрял в залах ожидания подворотен бесконечных корпусов одного номера дома. Да ветер можно было найти между 22 и 24 корпусами дома номер 7 по 2-ой поварской. В одних цифрах мог запутаться любой искушенный почтальон. Ветер разносил снег словно почту, а сегодня, 1-го января взял выходной. И снег просто падал для всех и каждого. Падал равномерно и бесконечно. В такие моменты если оказаться на улице, то можно почувствовать этот момент. Когда кажется, нет, он никогда не закончится. Так будет всегда. Если бы не сознание и память, которые скажут тебе легким шепотом: «так не бывает».
Редкие булочные были открыты. Сонные с легкой истомой в теле работницы кафе протирали рожки кофе-машин, стаканы и красили губы нейтральной помадой. Каждая из них вспоминала прошедшую ночь. У кого-то она была потливо-жаркой, кто-то из них поддался давнему соблазну, иная отдалась под действием алкоголя индивидууму и теперь игнорировала его попытки общения посредством смс. У кого-то из них было больше одного любовника за ночь. У кого-то больше трех. И лишь Жанна предавалась утехами с пятью мало ей знакомыми людьми. Они не были пролетариями, но и не принадлежали к высшим слоям буржуазного слоеного пирога. Они не были люмпенами, они не были интеллигенцией. Скорее всего их нужно было отнести к мелким купцам и ремесленникам. Кто-то из них держал мясную лавку за Москва-рекой, иной был банковским служащим, третий торговцем средней руки, он продавал бывшие в употреблении но еще годные к пользованию сотовые телефоны в районе улиц героев войны 1812 года, что говорить, продавал умело, четвертый был изрядным проходимцем, он всегда оказывался в разного рода компаниях, был вхож в любые общества и окружения, чем он занимался решительно никто не знал и не потому что было что скрывать, нет в самом деле никто не знал и легкое облачко любопытства никогда не выпадало осадком неудобных вопросов и расспросов этого господина. Последним же участником оргии был директор гимназии то ли 48 то ли 56 лет. Как он оказался в этой компании, кто мог его пригласить – загадка. Известно одно, что когда ему исполнилось 45 он друг почувствовал, что все что он знает, он почерпнул из учебников, все чего он не знал – он не знал по причине того, что этого не было написано в книгах или он оные еще не прочел. Его охватил пронизывающий насквозь ветер отчаяния. Он осознал вдруг как неумолимо быстро бегут годы и если не сейчас, то уже никогда. Он составил