Ном. Сергей Раджабов
И кто же подарил тебе такое?
– Садовник один. Марко. Ему не надо, у него руки трясутся и памяти нет. А раньше он что-то писал… Не важно. Берёте или нет?
– Значит, Марко писатель? Случайно не Марко Марино?
– Нет. Кажется, он Де Сантис.
– Он ещё жив? – хмыкнул гигант из-за прилавка. – О нём уже сто лет никто не слышал.
Старичок оживился:
– Была какая-то неприятная история, или авария, или что-то такое… У него всё забрали за долги. Дом, имущество, всё. Даже рукопись последнего романа, которую нашли у него в доме. И знаете, она была написана в тетрадях красными чернилами?
Гигант вяло помотал головой. Даниель вынул из кармана флакон и продемонстрировал красное содержимое на просвет. Старичок охнул.
– Я покупаю у тебя эту ручку. И дам тебе ещё сто евро, если ты докажешь, что это подарок Марко Де Сантиса. И того двести.
– Докажу? Как?
– Например, если он сам это подтвердит, то…
Даниель помотал головой.
– Что? Хочешь триста?
– Нет… в смысле, я передумал.
– Но почему? Ты же сам сказал, тебе нужны деньги.
– Вы сказали, что Марко они тоже были нужны. Но он не продал ручку. Значит, она не продаётся.
Старичок цыкнул, пожал плечами и исчез в толпе.
Даниель нашёл Вито там же, где оставил, у коробок с фотографиями. В руках у того была сложенная картонка. Внутри оказались фотографии детей и взрослых с детьми, явно очень старые.
– Это в коллекцию, – пояснил Вито. – Фото постмортум.
– Что это значит?
– Дети на этих фотографиях мертвы. Смотри, их держат, как кукол, придают позы, но если повнимательней присмотреться к глазам…
– Они открыты…
– Да. Сейчас так не делают, но когда-то дети умирали пачками. При жизни их не успевали сфотографировать, приходилось после смерти. Ты-то как, продал, что хотел?
Даниель помотал головой.
– Я загляну ещё в пару мест в городе, может быть ещё что-то попадётся. Ты со мной?
– Нет. План поменялся.
– Ну, как хочешь. Увидимся.
Карл был прав насчёт равновесия. Чтобы получить что-то, нужно что-то отдать взамен. Своими инсталляциями из мусора Карл увлекал и удивлял прохожих. И это удивление возвращалось звоном монет по железной банке. Даниель подумал, что и сам кое-что умеет.
Он шёл, пока не решился свернуть под вывеску в тёмный подъезд с натёртыми львиными головами между распахнутых внутрь дверей. Из лифта выскочили девушки, щурясь от света с улицы. Одна наступила Даниелю на ногу, извинилась, сморщила нос, почуяв тяжёлый запашок, и побежала догонять остальных.
Даниель поднялся по лестнице и заглянул за стеклянную дверь отеля. Из-за стойки едва торчала чёрная голова служащего. У дальней стены стояло несколько чемоданов, на мягких пуфах сидели женщины, рядом дети мучили искусственное растение. Мужчина, круглолицый, со смешно завёрнутыми мочками ушей заполнял у стойки бумаги.
Даниель вошёл