Времена года. Наталья Есина
– Зыркают! Пужают! – Она заозиралась. Хутор словно вымер. Сердце дернулось. – Небось быть худому! – И тут же похолодели руки. – Должно с Игнатом шо?!» – Глаша заспешила к дому, проливая воду.
Пока прибиралась, гнетущие мысли поостыли. Наскоро выполоскала тряпку, отжала и расстелила у порога. Подняла ведро, вышла в пахнущие пряными хмелинами сенцы, пнула ногой дверь и ступила на крыльцо. На базу – за плетнём – гомонилась непоседливая стайка курей, доклёвывая овес.
«Ишо катух25 белить, да золы куркам подсыпать, – Глаша вытерла подолом холщового фартука вспотевший лоб: – Абы к вечери управиться!» – Спустилась по скрипучим ступеням и опрокинула ведро в поникшие лопухи. Растрескавшаяся земля тотчас впитала влагу. Под ноги метнулся кудлатый кутёнок.26 Глаша оставила пустое ведро у крыльца, присела и погладила крутой лоб щенка:
– Брехунец, – ласково промолвила она и улыбнулась. Шершавый язык щекотал ладонь.
Из открытого окна с колыхающейся занавеской послышался стон:
– Глашка, куды запропа́стилася?
– Иду, маманя! – Глаша достала из кармана кусок пирога с мясом и скормила щенку. Вернулась в горницу. Подбежала к печи, выхватила рогачом небольшой чугунок: – Вона, упрел как.
– Чавось? – недовольно отозвалась Пелагея. Перина под ней натужно заскрипела.
– Щас, щас! – Глаша зачерпнула кружкой дымящуюся жидкость и перелила в миску. Метнулась к скрытне, вытащила тряпицу и, обжигая руки, смочила ткань в отваре. Аккуратно перенесла посудину в домушку и поставила на табурет в изголовье свекровиной кровати. – Хмелем-то обложим, как рукой всё сымет.
– Как же, «сымет», – недовольно передразнила Пелагея, – с само́й Троицы, с покосу не пущает хворость: пристала як репей.
Глаша приложила горячую тряпицу к пояснице свекрови.
– А! – заголосила та.
– Надо обыкнуть,27 – Глаша обернула спину свекрови овчиной.
Стукнула входная дверь. Глаша обмерла. Брякнул черпак о кадку с водой. Тяжёлые шаги – в горницу заглянул Демид:
– Шо голосышь, старуха?!
Пелагея запричитала пуще прежнего:
– Извести меня удумала, гадына!
– Маманя!
Демид вприщур глянул на Глашу, ухмыльнулся и задёрнул ситцевую занавеску:
– Исть подай! – раздалось могучее уже из залы.
Глаша приткнула под спину свекрови стёганое одеяло:
– Поспите, маманя.
Та что-то невнятно буркнула.
Глаша суетилась у печи, гремя посудой:
– Вона, кулеш. Шы.28 Картоха. Узвар.29
Свёкор разложил на столе мозолистые ручищи и нетерпеливо постукивал ложкой, наблюдая, как Глаша выставила на стол чугунок и взяла из буфета завёрнутый в льняное полотенце каравай.
– Айда на гумно моло́тить – табя одну дожидаются.
– А маманя как же?
– Чай не дитё малое, – он прижал к груди каравай и одним движением ножа отрезал крупный ломоть. – Как Игнашка
Катух – курятник
Кутёнок – щенок
Обыкнуть – привыкнуть, притерпеться
Шы – Щи
Узвар – компот