Талисман. Стивен Кинг
недооценивал Слоута, и того это мучило. Фил обращался с ним, как факир с дрессированной коброй, заставляя раскачиваться и извиваться под свою дудку.
Водитель – простоватый парень в заношенной ковбойской шляпе – затравленно смотрел, как Слоут крутится вокруг машины, выискивая вмятины и царапины. Леденец таял во рту, ворот пиджака стал мокрым от пота. Водитель знал, что ему грозит, – неделю назад Слоут устроил ему хорошую взбучку, найдя маленькую царапинку на дверце «BMW». В середине своей напыщенной речи он обратил внимание, каким удрученным стало лицо парня, и в накатившей волне безудержного веселья Слоут, смеясь, похлопал его по плечу, не переставая, хотя уже и шутливо, отчитывать. Но водителя это не взбодрило. Слабым, извиняющимся голосом он начал оправдываться, что, может быть, эта пустяковая царапина появилась совсем не по его вине. Может, в этом виноват автосервис. «Вы ведь знаете, как эти идиоты обращаются с машинами. К тому же по ночам…»
– Заткни свою вонючую глотку! – крикнул Слоут, окончательно выйдя из себя. – Эта «пустяковина», как ты ее изволил назвать, выльется мне в две твои недельные зарплаты! Я прибил бы тебя на месте, скотина, если бы полностью был уверен, что ты не прав. На твое счастье, я не помню, была царапина на дверце или нет, когда я вчера забирал машину из мойки. Но как бы то ни было, если ты еще хоть раз посмеешь сказать мне что-нибудь, кроме «Здравствуйте, мистер Слоут» или «До свидания, мистер Слоут», я придушу тебя на месте! Не успеешь даже глазом моргнуть.
И вот теперь шофер не отрываясь следил за тем, как Слоут осматривает машину, зная, что, если тот найдет какие-нибудь повреждения на ее лакированной поверхности, ему сразу можно будет класть голову на плаху. Выудив из кармана тряпку, он принялся яростно стирать несуществующие пятна с ветрового стекла. Хитрая уловка, дружище.
На этот раз Слоут решил вести машину сам. Выехав со стоянки, он заглянул в зеркало заднего вида. На лице шофера, оставшегося стоять на дороге, застыло такое же выражение, как на лице Фила Сойера в последние секунды жизни. Это почему-то очень развеселило Слоута, и весь путь до автострады был освещен его широкой улыбкой.
Филипп Сойер недооценивал Моргана Слоута еще со времени их первой встречи, когда они оба были первокурсниками в театральном колледже. Может быть, размышлял Слоут, это произошло из-за того, что его легко было недооценить. Толстенький коротышка из Акрона, ничем не примечательный, честолюбивый и всегда встревоженный, он первый раз в жизни выбрался из своего захудалого городишка в штате Огайо.
Слушая, с какой легкостью его одногруппники говорят о Нью-Йорке, об игре в очко, о клубе «Аист» и о многих других неизвестных ему вещах, он страдал от своего невежества.
– Мне больше нравится нижняя часть города, – бросил он тогда так небрежно, как только мог. Ладони взмокли, пальцы судорожно сжимались в кулаки (по утрам Слоут часто просыпался с кровоподтеками на руках из-за того, что ногти впивались в кожу).
– Какая