Казнить нельзя помиловать. Шохом Дас
ужасно больно. Моя работа – понимать, почему люди иногда причиняют вред маленьким детям в контексте цветущего психоза, как у Ясмин. Но несмотря на все насилие, которого я насмотрелся за эти годы, и всех правонарушителей, которых я лечил, я не могу понять, как человек может сознательно причинить боль настолько невинному существу.
После некоторых обучающих занятий с эрготерапевтом стало очевидно, что у Реджи тяжелая дизлексия, он с трудом читает и пишет. По-видимому, школьные учителя этим не занимались. Да это было бы и непросто, когда параллельно уворачиваешься от летящих в тебя предметов. А вдруг дурное поведение Реджи было вызвано просто обидой на то, что его особые потребности в школе игнорировались? Вдруг его увлечение наркодилерством было по крайней мере отчасти вызвано тем, что у него был ограниченный выбор возможных профессий?
Кроме того, Реджи рассказал психологу, что его старший брат Бобби погиб, не дожив и до 20 лет, – его зарезали в пабе во время игры в бильярд. «Когда я был маленький, он был единственный в нашей чертовой семейке, кто хоть как-то мной интересовался», – так он описывал Бобби. Реджи хотел вступить в банду, чтобы ощутить себя своим, но при этом понимал, что это ему необходимо, чтобы его защищали. По его словам, сначала ему было совестно за свои хулиганские выходки – например, когда он ездил на автобусе в шикарные районы на западе Лондона, чтобы отбирать у школьников деньги на завтрак и карманные игровые консоли Game Boys, хотя и другими марками не брезговал. Реджи вспоминал, как однажды они с приятелями повалили мальчика помладше на пол в «Макдоналдсе» и раздавили его очки. Реджи рассказывал, как все гоготали, когда уходили. Он тоже смеялся – но, обернувшись, с ужасом смотрел, как мальчик, у которого из носа шла кровь, подбирает сломанную оправу. Эта картина стояла у него перед глазами целый месяц. Но с годами Реджи свыкся с повседневной жестокостью, которую он видел и которую сам же творил. Он перестал чувствовать себя виноватым. Когда постоянно сталкиваешься с насилием, рано или поздно оно перестает производить такое сильное впечатление. Как мне прекрасно известно.
История детства Реджи мне хорошо знакома. Подобные трагедии всплывают почти каждый раз, когда я исследую прошлое пациентов в рамках судебно-психиатрической системы. Такие невзгоды часто вызывают предрасположенность и к правонарушениям, и к психическим болезням (так называемые «отягощающие факторы»), поэтому практически всегда наличествуют на пересечении этих множеств. В их число входят подверженность физической агрессии, особенно в раннем возрасте, а также другие формы запущенности и эмоционального и сексуального насилия. За каждым «злодеем» всегда стоит «несчастный». Неудобная, но неизбежная истина состоит в том, что большинство тех, кто совершает физическое насилие, когда-то и сами были жертвами. Кроме того, для тех, у кого есть психиатрическая и криминальная история, характерны периоды безработицы, нищета и бездомность. А самый, пожалуй,