Любовь после гроба. Сергей Васильев
четверть нежизни этой, чоро? – спросил я. – А то ведь не испугаются.
Нарса уставилась на меня широко открытыми глазами, и я аж вздрогнул, когда её прекрасные зелёные радужки быстро стали ярко-красными! А она усмехнулась немного горько, медленнее возвращая зелёный цвет глаз:
– Вот так! Но так лучше ходить в Мерчаде, мире чоронов, да и то не в имеющихся и там землях алонов, порочных, злых и жестоких, но ведьм боящихся не правильно и способных привязать к столбу и запалить поленницу. А иначе нас убить трудно, ну если на части не порубить, хотя и это не гарантия. Так что если я на сегодняшней операции стану выглядеть умирающей или мёртвой, то можешь ещё спасать меня, я буду тебе благодарна. Мы же, чёрные ведьмы, можем наполовину мёртвыми быть, причём нежизни чоро в нас будет как в нормальном умертвии. А живое алотело восстановится со временем.
Ведьмочка вздохнула, виновато посмотрела на меня, заговорила довольно монотонно:
– До 15 лет я была кареглазой, и не знала, что я жуткая чёрная ведьма. Росла в семье торговки рыбой в городке тёмных людей и орков на юге Камчатки в светлом мире Салан. А у нас теплее чем на Земле, эпоха глобального потепления. Я торговала рыбой, думала, что поэтому спокойно отношусь к даже нехорошим запахам. Готовила рыбу и морских гадов разными способами, и получалось вкусно. Конечно много гуляла и развлекалась, купалась в прохладном море, ныряла. Да хорошо жила, даже не знала, что такое порка, ну на себе. Мать не заморачивалась воспитанием, да и ограничивалась подзатыльниками и шлепками. Школе при рынке тоже плевать было даже на посещаемость, да туда почти все наши ученики нечасто ходили.
Нарса посмотрела в окно на предновогодний снегопад, вздохнула и продолжила зачем-то рассказывать о себе, хотя может чувствовала моё любопытство и незаданные вопросы:
– Однажды, в 15 лет, я увидела ныряльщиц за жемчугом и их добычу. Видела и раньше, но тут меня обуял восторг от дорогих жемчужин. Алчность, это второй звоночек формирующейся ведьмы. Первый, я уже говорила, терпимость к запахам и даже вони. И я захотела добыть много жемчуга. Знала, что это трудно, и мастерицы гильдии охотниц за жемчугом долго тренируются и имеют свои секреты. Нырнула у жемчужных отмелей… Я долго плыла под водой, не дышала, мне было плохо и страшно, но я очень хотела драгоценности и богатства.
Нарса глянула на меня, усмехнулась:
– Я тогда умерла алотелом первый раз. Но совсем не утонула, ведьмы не тонут. Я плавала под водой целый час, как мне сказали. Набрала очень много жемчуга на недоступной лучшим сборщицам глубине. А потом они кричали, что я ведьма, схватили меня, ещё сильнее кричали про красные глаза. Даже не заурядно выпороли, а жестоко избили, сломав руку и ногу. Потом меня забрали в школу магов. И вот там уже жёстко воспитывали и интенсивно обучали. Пороли не раз, особенно за побеги на купание и рыбалку.
Ведьмочка посмотрела на меня ставшими влажными глазами, монотонно сказала:
– Но не ради моего успешного будущего. Из меня готовили совершенную