Ликвидатор. Александр Тамоников
Константин Андреевич был таким же злым, как сторож с холостыми патронами. Но иногда его отпускало. Старик добрел и разговаривал с подчиненными подобно священнику или заботливому отцу. По службе же он всегда оставался требовательным и взыскательным.
Семирядов предпочитал штатские костюмы. В форме полковника я видел его раза три, никак не больше. Сейчас он генерал, но и в свой роскошный мундир обряжается не часто.
– Привет, Станислав! – бодро прокричал он мне несколько лет назад. – Узнал?
– Нет…
Накануне я изрядно напоролся и спросонья плохо соображал.
– Совсем одичал от гражданской жизни! Семирядов с тобой говорит. Генерал-майор Семирядов.
– Константин Андреевич?.. – Я обалдел от неожиданности, икнул и проблеял: – Здравствуйте.
– Здорово еще раз. Ты выпил, что ли?
– А чего же мне не пить? Трезвость без повода, знаете ли, симптом тревожный. Такое кого угодно заставит нервничать.
Семирядов рассмеялся.
– Это верно. Как поживаешь?
– Да не помер пока.
– Не соскучился по сослуживцам?
Примерно так миллион лет назад спрашивал тираннозавр у загнанной и обессиленной жертвы.
Вновь в динамике смех Семирядова. У него явно было прекрасное настроение. Да и с чего бы не радоваться жизни ему, генералу?
Соврать с похмелья у меня не получилось.
– Скучаю, когда нахлынут воспоминания.
– Работу нашел?
– Нет.
– А чем занимаешься?
– Так… подрабатываю то там, то сям.
– То там, то сям, – передразнил он и возмутился: – Ты же профессионал, каких поискать! Почему же до сих пор не при делах?!
Топая на кухню, чтоб выпить холодного рассола, я пожал плечами и заявил:
– Вы так говорите, будто я сам ушел. Кем я сейчас устроюсь? Может, наемным киллером? Что-то не встречал я таких объявлений в газетах.
– Ладно-ладно, – примирительно проворчал старик. – Я прекрасно помню, как с вами обошлись. Стало быть, бездельничаешь?
– Лень и безделье, товарищ генерал, – залог здоровой старости.
– О как! Ну, в целом неплохо, раз не утратил чувство юмора. Рад за тебя.
Он никогда не говорил о сути дела сразу. Даже во времена нашей совместной службы, когда сверху спускали приказ о срочной работе, мне предстояло быстро собрать шмотки и лететь на другой континент.
Однако сегодня Семирядов пренебрег привычкой, резко сменил тон, траурно покашлял в трубку и огорошил меня:
– Слушай, есть серьезный разговор. По телефону не могу – слишком долго и не предназначено для лишних ушей. Короче говоря, надо встретиться.
«Не предназначено для лишних ушей» на языке моего бывшего шефа означало нечто очень важное. Настолько серьезное, что я готов был испугаться.
– Ты сегодня свободен? – поинтересовался он.
– Да.
– Тогда