Фиолетовый сон. Эрих Мария Ремарк
зло хохочет Йохен.
Старый господин шипит:
– Ш-ш-ш!
– Верблюд, – говорит Йохен с явным возмущением.
Когда Фауст в первый раз заговаривает с Гретхен, Минхен, удовлетворенная триумфом женщины, говорит:
– Не вышло…
Но Йохен, чувствуя, что в его лице оскорбили весь род мужской, возражает:
– Глупая баба, – и делает поистине гениальное философское замечание: – Поначалу они все так. Но это только притворство.
– И что только они о себе воображают! Еще шесть лет назад она была всего лишь простой швеей. А он – помощником продавца. Этот спекулянт, этот индеец с плоскостопием!
– Я не понимаю, почему вы не хотите дать адрес этого крестьянина.
– Господи, да ведь каждый бережет его для себя.
– Это странно.
Закончилась сцена, когда Гретхен находит украшения.
– Йохен, ты ведь хотел подарить мне сережки, что лежат в витрине у Шнайдера…
Йохен, очевидно, ничего не слышит, он внимательно изучает программку.
– Йохен! – Она с силой толкает его в бок.
– Слышишь, – читает он, делая вид, что ничего не слышал. – Мемфис… Мефи… сто…
– Ах ты! – резко обрывает его Минхен. – Двести!
Потрясающий монолог Гретхен перед статуей Mater dolorosa.
Я смотрел «Фауста» в балаганах и на первоклассных сценах. И всегда эти слова одинаково потрясали меня. А Иоганна Мунд играет так искренне, с такой болью, что продолжаешь сидеть как завороженный даже после того, как занавес опустился.
– Теперь ему, наверное, придется платить алименты, – говорит Йохен убежденно, как человек, знающий жизнь.
– Бог мой, может, они еще поженятся.
– Никогда! – возражает Йохен уверенно.
– Но тогда закажите мне хотя бы килограмм. Понимаете, я хотела бы испечь пирог на день рождения. Килограмма было бы достаточно…
– Потом я играю шлем с двумя… не набираю очков…
– Ну?
– Дружище, мне не повезло. Я выиграл всего шестьдесят монет.
После очень сильной сцены в соборе, когда Гретхен падает в обморок, зрители начинают штурмовать гардероб. Только когда гардеробщицы объясняют штурмующим, что еще не конец, что будет что-то еще, те снова успокаиваются.
Сцена в тюрьме. Конец. Выходя из зала, еще под впечатлением от трагедии, я слышу:
– И почему она была такой глупой?
– Если он ее все-таки соблазнил…
– Если бы вы сразу вытянули козырного туза, а потом сыграли бы маленькой червовой, то… Одну пику и…
– Вы делаете тесто на дрожжах или с пекарским порошком?
– Смотря какое тесто… Если…
– Посмотрите только на эти надутые рожи. Дочка-то настоящая уродина. Боже, моя дочь намного красивее.
– А видите вон там женщину…
Врать не буду, я видел там и несколько внимательных глаз. Несколько душ, которые очистились от мусора повседневности под влиянием поэзии Гёте. Там был белокурый юноша; его глаза блестели, он вышел как пьяный. Не сказав ни слова. Да-да.
1921
Зарисовки с ярмарки
I
А