Потерянное имя. Вета Ножкина
белыми, то жёлтыми:
– Очухался? – произнесла белая, посмотрела на капельницу.
– Ы… – снова попытался выдавить из себя Неизвестный.
– Чего? – переспросила белая, – Сейчас дежурного врача позову…
«Я в больнице, – подумал Неизвестный, – Кто я?»
Пришёл врач. За ним белая. Включили свет. Муха зажужжала и полетела в кругосветку над лампой. Свет резанул по глазам, стало ещё больнее голове в затылке… Хлопок где-то перед ушами донёс набор непонятных слов вошедших, как сквозь скафандр:
– Я его спрашиваю, мол, в себя пришёл, а он мне «ы…, ы…»
– Больнойглазоткройтееее… – услышал совсем непонятную фразу Неизвестный.
Врач расширил пальцами зрачки:
– Зрительные рецепторы срабатывают. Как вас зовут?
Неизвестный, щурясь, смотрел на глядящего на него совсем близко человека. «Что-то знакомое в этой фразе…»
– Как-ваше-имя? – переспросил доктор.
«Как-ваше-имя… Май нэйм….майнэйм…» – Неизвестный силился вспомнить своё имя, но не получалось. Нестерпимо хотелось в туалет.
– Ы…. – Неизвестный указал рукой на область ниже живота.
– Принесите ему утку, – сделал распоряжение врач и пошёл из кабинета, на ходу говоря белой какие-то фразы ещё.
«Куда они уходят? Я хочу в туалет… Надо встать…»
Тут неизвестный увидел, что на соседней кровати произошло оживление. К нему повернулась тёмная небритая рожа. Лица там было совсем мало – только чуть ниже глаз. Остальное – рожа.
«Я помню – что такое лицо и рожа. Я вижу, что я в больнице. Кто я? Почему ничего не могу сказать… Как болит голова…»
Зашла белая, в руке у неё был пластиковый переносной писсуар. Она махом отдёрнула плед, примостила устройство и произнесла добрым голосом:
– Ну, давай, дорогой…
«Так хорошо сказала непонятное, – подумал Неизвестный, – но что это значит? Что она делает?»
Но внизу живота стало легче с высвобождением накопившейся жидкости.
Как только белая ушла, Неизвестный увидел, как обладатель небритой рожи стал подниматься со скрипящей постели. Сел, вперившись взглядом в Неизвестного, кулаками рук опершись на матрац:
– Как зовут?
Неизвестный уставился на рожу, пошевелил губами, но выдавить слова не получилось.
Утром следователь в кабинете врача занял нападающую позицию:
– Значит, амнезия? Ещё мне этого не хватало… Хотя – это теперь ваш геморрой. Мне он всё равно никаких показаний дать не сможет, так что пишите протокол и концы в воду…
– То есть, как это «концы в воду»? Вы должны найти зацепки…
– Какие зацепки? Он теперь сам – как сплошная зацепка… Ничего-ничего, подлечите его, а если он чего-нибудь вспомнит – звоните. Но мой вам совет… Бомж – он есть бомж… В приют его не оформить. В розыскной базе такого нет – я все фото просмотрел. Так что – моё дело сделано, имею честь, – и вышел за дверь.
– Честь он имеет… – пробурчал вслед врач, нервозно подёргивая щекой.
Неизвестный