Кто ты, дрон?. Ганна Кру
говорят они и взводят курок. «Это вы зря здесь оказались», – слышат они голос сзади. Это я выхожу из кустов и прицеливаюсь в браконьеров из базуки. В это время отец тоже наводит на них похожее ружье. Браконьеры стреляют, мы, понятное дело, эпично изворачиваемся от пуль, перекатываемся по земле и одновременно стреляем – браконьеры потоками воздуха отбрасываются на несколько метров и падают, ударяясь о ствол деревьев. Да, у нас воздушные ружья! Мы победоносно склоняемся над ними. Я включаю бензопилу и говорю: «Скальп снять не желаете?» и зловеще улыбаюсь в лицо испуганным браконьерам.
И тут кто-то положил руку мне на плечо. Я вздрогнула, туман рассеялся, и я увидела Владислава. Все, я снова в реальности.
– Полина, слушай. Может, ты и права. Я проверю еще раз. Но вообще нашу мониторинговую систему сложно обмануть, – сказал он.
– Чушь эта ваша система, – ответила я.
ВСТРЕЧА С ДРОНОМ
В тот вечер я сидела на крыше своего пятиэтажного дома и ела шоколадную пасту, прямо из банки. Да, у меня есть выход на крышу. Мы живем на последнем этаже, и я могу спокойно вылазить на крышу из мансардного окна моей комнаты.
На крыше хорошо: ночью можно смотреть на бесконечную Вселенную в звездах, а днем – на наше синее безбрежное озеро. Теплыми майскими вечерами я люблю слушать голоса играющих во дворе детей и шелест листвы деревьев, чувствовать ароматы с кухонь соседних окон. Но в тот вечер у меня не было настроения. Поэтому-то я съела почти всю банку шоколада – заедала грусть, так сказать.
Я уже собиралась возвращаться в комнату, как вдруг услышала слабое жужжание. Звук нарастал, и вдруг из-за выступа крыши прямо на меня вылетел дрон.
Ну, дрон и дрон, подумала я. Сейчас таких много летает. Но тут я услышала невероятное:
– Могу я тут приземлиться на минуточку?
Звук шел от дрона.
– Чего? – ошарашенно спросила я.
– Могу я здесь приземлиться?
Нет. У дрона не было рта. Звук шел изнутри его. Во всем остальном он был обычным. У него было две ноги с поперечными перекладинами, на конце каждой из которых был пропеллер, еще была камера под пузом и заклепки на корпусе, которые делали его слегка похожим на морду коня. Я тогда подумала, что, наверное, как всегда, отстала от новшеств и упустила новость, что дроны уже могут разговаривать.
– Ну, валяй, приземляйся, – ответила я ему.
И собралась домой.
Но дрон сказал мне вслед:
– Поговорим?
Ну ничего себе!
– А о чем с тобой разговаривать-то? И дроны вообще-то не говорят.
– Я говорю.
– Это я вижу.
– Знаешь, почему?
– Мне не интересно.
– Потому что я автономный нейродрон.
Это, конечно, все объясняет, подумала я скептически внутри себя, а снаружи фыркнула.
Дрон не унимался:
– Может, хочешь еще о чем-то спросить?
– У меня нет вопросов к дронам. Лети, куда летел.
– Я летел к тебе.
– Ко