Ассегай. Уилбур Смит
для Перси и любого другого, кто проявит интерес, такого объяснения будет вполне достаточно. Главное – не проговорись, что выполняешь мое задание, потому что в противном случае об этом узнает весь клуб. Перси, знаешь ли, осмотрительностью не отличается. Особенно после пары стаканчиков.
Прошло еще несколько недель.
Каждое утро начиналось для Леона с того, что он залезал под «воксхолл» Перси и выползал оттуда с грязными по локоть руками. Как выяснилось довольно скоро, он серьезно недооценил масштаб задачи и размер ущерба, причиненный автомобилю предыдущими попытками ремонта. Запасных частей в Найроби было не достать, и Леону ничего не оставалось, как решиться на отчаянный шаг: распотрошить их с Бобби машину. Бобби держался стойко, отстаивая общую собственность до последнего, но в конце концов сдался и согласился уступить свою долю за пятнадцать гиней, выплатить которые предстояло равными долями, по гинее в месяц. Добившись своего, Леон сразу же снял переднее колесо, карбюратор и кое-что еще и отвез все в Тандала-кемп.
Наступил десятый день ремонта, когда, проснувшись утром, Леон обнаружил у входа в палатку сидящего на корточках сержанта Маниоро.
Форменные хаки и феску масаи сменил на охряно-красную шуку, у ног его лежало копье.
– Я пришел, – просто объяснил он.
– Вижу, что пришел. – Леон с трудом сдержал радость. – Почему ты не в казарме? Тебя расстреляют за дезертирство.
– Есть бумага.
Маниоро вытащил из-под шуки смятый листок. Разгладив документ, Леон быстро пробежал глазами по строчкам. В приказе говорилось, что сержант Маниоро с почетом уволен со службы в КАС по медицинским основаниям. Рана на ноге зажила, но хромота осталась, что освобождало его от воинской повинности.
– Почему ты пришел ко мне? – спросил Леон. – Почему не вернулся в свою маньяту?
– Я теперь служу тебе, – ответил масаи.
– Я не могу тебе платить.
– А я и не просил. Что мне нужно делать?
– Во-первых, нам нужно починить вот этот энчини. – Оба повернулись и с минуту смотрели на представлявший собой жалкое зрелище автомобиль. Маниоро уже помогал с первой машиной, а потому знал, что их ждет. – Потом придется убить слона, – добавил Леон.
– Убить легче, чем починить, – констатировал масаи.
И вот по прошествии трех недель Леон сел за руль, тогда как Маниоро с покорным видом человека, покорившего судьбе, встал впереди и вытянулся по стойке смирно. Ритуал этот повторялся последние три дня, и масаи уже потерял веру в конечный успех предприятия. В первый день к месту испытаний стеклась огромная аудитория, включая лагерного повара и двух стариков-шкуродеров. Прибыл и сам Перси Филипс. Дело все не шло, машина не заводилась, и публика постепенно потеряла интерес к происходящему и понемногу разбрелась. Остались только шкуродеры-скиннеры, которые, присев на корточки, внимательно следили за каждым жестом «мастеров».
– Зажигание! – начал привычное заклинание Леон, обращаясь к богам двигателя внутреннего