Улица Лунных кошек. Ирина Клюшина
бросить и кисть, и фонарик, бежать подальше из этой нереальной комнаты.
– Значит, придумай, – напирала кошка. – Представь, макни кисть в кастрюльку и проведи по фонарику, словно он целый, а ты его кисточкой красишь. Две попытки!
– Понял, – сердце Егора колотилось, ладошки вспотели. Он не понимал, чем его действия помогут фонарику или девочке. Представить этот треснувший фонарик целым оказалось трудной задачей. – Как? Гудара, помоги!
– Закрой глаза, посмотри на фонарик снаружи и изнутри, – голос Гудары звучал неторопливо и ласково, как будто времени – вагон. Егор успокоился и закрыл глаза.
Фонарик изнутри выглядел огромным, над головой Егора повис ровный купол, он открыл глаза и решительно окунул кисть в холодный дым радуги, очертил границы фонарика, как если бы тот был целым.
Барофон что-то опять прошипел. Рука Егора дрогнула и кончик кисти продавил купол фонарика.
– Макай еще раз и проводи вновь. Быстрее, пока не засохло.
Егор опустил кисть в радугу еще раз. Окно в комнате распахнуло порывом ветра. Время замерло, и оба увидели, как маленькое перышко приземляется в самый центр фонарика. Все, что Егор мог сейчас сделать, это закрыть движением кисти изъян. Так в фонарике появилось перышко.
– Вот тебе и птичка… – задумчиво проговорила кошка.
Егор облегченно выдохнул, вытер пот со лба и спросил:
– Ну, что? Надеюсь, не испортил?
– Ты создал. Давай пить чай, Егор, а то я что-то совсем умоталась сегодня.
Глава 6. Человеку нужен человек
Гудара разливала ароматный чай по кипельно-белым кружевным чашкам. На столе красовалась бутылочка белейшего молока, печенье на полосатом блюдце с отколотым краешком ожидало своего часа.
– Руки помой, – как бы невзначай произнесла Гудара. Она разглядывала только что отремонтированный фонарик и смотрела сквозь него на свет.
– Слушаюсь, – повернулся Егор в поисках раковины или, может, ручного умывальника. В этой аскетичной комнате могло быть все и ничего сразу.
– Сзади тебя раковина, – кошка то снимала, то надевала очки.
Егор обернулся и увидел у стены крохотную раковину, в которой можно было помыть разве что чашку из-под чая. Чересчур тут все эргономично, ничего не мешается и появляется только в нужный момент. Где же оно хранится, и сколько еще богатств и ушастых кастрюлек спрятано?
Домыв руки и не комментируя появление раковины, Егор обтер их о спортивные штаны. В местах, где попала вода, ткань заиграла пятнами неоднородного цвета. С печальной надеждой он произнес:
– Испортил я все. Руки-корявки у меня.
– Ну, почему сразу корявки? Ты сделал что-то новое, но я не знаю плохо ли, хорошо ли.
– Откуда взялось это перо? И сквозняк некстати ворвался. Я бы предпочел ничего не делать, особенно, когда чувствую, что промахнусь, или не получится. Знаю, что сработает закон подлости.
– Скажи мне, а какую музыку ты любишь?
– Да