Пустой дом и другие рассказы. Алджернон Блэквуд
он почувствовал удовлетворение только в одном во всем приключении – в том, что у него была уверенность в своей собственной воле и силе противостоять любому шоку, который мог произойти.
Они медленно шли по пустым улицам города; яркая осенняя луна серебрила крыши, отбрасывая глубокие тени. Не было ни дуновения ветра, и деревья в городских садах на берегу моря молча наблюдали за ними, когда они проходили мимо. На случайные замечания своей тети Шортхаус ничего не отвечал, понимая, что она просто окружает себя ментальными буферами – говорит обычные вещи, чтобы не думать о необычных вещах. В немногих окнах горел свет, и почти ни из одной трубы не шел дым или искры. Шортхаус уже начал замечать все, даже мельчайшие детали. Вскоре они остановились на углу улицы и посмотрели на название на стене дома, залитую лунным светом, и единодушно, но без замечаний, свернули на площадь и перешли на ту ее сторону, которая была в тени.
– Номер дома тринадцать, – прошептал голос рядом с ним, и ни один из них не сделал очевидного намека, но прошел через широкую полосу лунного света и начал молча подниматься по тротуару.
Примерно на середине площади Шортхаус почувствовал, как чья-то рука тихо, но многозначительно скользнула в его руку, и тогда понял, что их приключение началось всерьез и что его спутница уже незаметно поддается влиянию, направленному против них. Она нуждалась в поддержке.
Несколько минут спустя они остановились перед высоким узким домом, который возвышался перед ними в ночи, уродливой формы и выкрашенный в тускло-белый цвет. Окна без ставен, без жалюзи смотрели на них сверху вниз, поблескивая то тут, то там в лунном свете. На стене были потеки от непогоды и трещины в краске, а балкон немного неестественно выступал над первым этажом. Но, помимо этого в целом заброшенного вида незанятого дома, на первый взгляд не было ничего, что выделяло бы этот особняк из-за того злого характера, который он, несомненно, приобрел.
Оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что за ними никто не следит, они смело поднялись по ступенькам и встали напротив огромной черной двери, которая угрожающе смотрела на них. Но теперь на них накатила первая волна нервозности, и Шортхаус долго возился с ключом, прежде чем вообще смог вставить его в замок. На мгновение, по правде говоря, они оба понадеялись, что она не откроется, потому что они были жертвами различных неприятных эмоций, когда стояли там на пороге своего призрачного приключения. Шортхаус, возившийся с ключом и испытывавший трудности из-за постоянного веса на своей руке, определенно почувствовал торжественность момента. Это было так, как если бы весь мир – ибо весь опыт, казалось, в тот момент сосредоточился в его собственном сознании – прислушивался к скрежещущему звуку этого ключа. Случайное дуновение ветра, гулявшего по пустой улице, на мгновение разбудило шорох в деревьях позади них, но в остальном этот скрежет ключа был единственным слышимым звуком, и, наконец, он повернулся в замке, и тяжелая дверь распахнулась, открыв зияющую бездну тьмы за ней.
Бросив последний