Гражданская война и интервенция в России. Политэкономия истории. Василий Галин
после небольшого испытания становились в строй. Они воевали прекрасно. В Белозерском полку, – вспоминал его командир, – солдатский состав на 80–90 % состоял из пленных красноармейцев или из тех мобилизованных, которые служили раньше у большевиков, а затем при отходе сбежали»[399]. «Став в наши ряды бывшие красные офицеры и солдаты добросовестно воевали и оставались до конца в рядах Белозерского полка»[400]. «Пленные красноармейцы в руках многочисленного офицерства, – подтверждал плк. Е. Месснер, – выказали себя хорошими солдатами»[401].
Колчаковская армия, как отмечал ген. Сахаров, за зиму так же пополнилась «значительным числом красноармейцев»[402]. «Почти в каждом деле брали в плен красноармейцев, иной раз по нескольку сот человек…, держали их неделю другую в ближайшем тылу, сводили в запасные роты, учили, тренировали, отбирали все вредное, зараженное, коммунистов и других партийных работников, – и затем вливали эти запасные роты в наши боевые полки»[403]. Так же и на Западе России – в Северном корпусе, «у нас не было отбою от переходивших красных: в конце концов мы, – вспоминал министр правительства Н. Иванов, – сами стали просить являвшихся депутатов красных повременить с переходом к нам до прибытия хлеба, которого не хватало для наличного состава»[404].
На всех фронтах «получили довольно широкое распространение случаи измены командного состава и даже целых частей Красной армии…»[405]. Например, на Северо-Западном фронте «в апреле 1919 г. благодаря измене командиров, бывших царских офицеров, под руководством которых были убиты командир и комиссар полка, все батальонные комиссары и комиссар бригады, на сторону белых, под звуки царского семеновского марша, перешел в полном составе возглавляемый ими батальон численностью 600 человек»[406]. На Южном фронте примером могла служить «Тульская бригада, которая в массовом порядке перешла от большевиков и присоединилась к кавалерийскому корпусу Мамонтова во время рейда последнего. Это было закаленное и хорошо оснащенное воинское соединение, где командовали большей частью офицеры старой императорской Российской армии…»[407].
К началу лета Вооруженные Силы Юга России разбили силы Красной армии на всех направлениях. Достигнутый успех воодушевлял и 20.06 (3.07.)1919 А. Деникин провозгласил свою знаменитую «Московскую директиву». «Не закрывая глаза на предстоявшие еще большие трудности, я, – вспоминал Деникин, – был тогда оптимистом. И это чувство владело всем югом – населением и армиями. Оптимизм покоился на реальной почве: никогда еще до тех пор советская власть не была в более тяжелом положении и не испытывала большей тревоги… В сознании бойцов она (директива) должна была будить стремление к конечной, далекой, заветной цели. «Москва» была, конечно, символом. Все мечтали «итти на Москву», и всем давалась эта надежда»[408].
И этот поход на Москву, встречал ту же поддержку населения,
Штейфон Б. А.…, с. 121.
Штейфон Б. А.…, с. 135.
Из воспоминаний полковника Е. Э. Месснера «В Добровольческой армии». (Ганин А. В.…, с. 493.)
Сахаров К. В.…, с. 117.
Сахаров К. В.…, с. 174–175, 176.
Записки Н. Н. Иванова // Архив Гражданской войны, т.1, с. 85. (Цит. по: Корнатовский Н…, с. 108–109.)
См. подробнее: Корнатовский Н…, с. 151.
См. подробнее: Корнатовский Н…, с. 153.
Уильямсон Х…, гл. 11.
См. подробнее: Деникин А. И. Поход на Москву.1928…, с. 15, 16.