Русская революция. Политэкономия истории. Василий Галин
самые благонамеренные люди говорят о развале власти…»[232].
В 19 декабря 1915 г. М. Родзянко предупреждал И. Горемыкина, что заводы работающие на оборону «должны при сложившихся условиях остановиться…, о надвигающемся голоде населения в Петрограде и Москве и возможных в связи с этим беспорядках…, отечество наше верными шагами идет к пропасти…, приближается роковая развязка войны, а в тылу нашей доблестной и многострадальной армии растет расстройство всех проявлений народной жизни и удовлетворения первейших потребностей страны. Бездеятельностью власти угнетается победный дух народа и вера его в свои силы. Мы члены Государственной Думы не можем, имея лишь совещательный голос, принять на себя ответственность за неизбежную катастрофу…»[233].
Наиболее наглядным свидетельством все углубляющегося Кризиса власти стала непрекращающаяся смена членов правительства, – «министерская чехарда», – как назвал ее, выступая в Думе 12 февраля 1916 г., В. Пуришкевич: только за 1915–1916 гг. произошла смена 4-х премьер-министров; 6-ти министров внутренних дел; 4-х – военных, юстиции и земледелия; 3-х – иностранных дел и обер-прокуроров Синода[234]. За 1916 г., за исключением министра финансов (прошение об отставке которого не было удовлетворено), не было ни одного несмененного министра. Всего с июля 1914 по февраль 1917 г., т. е. за 31 месяц, министрами перебывали 39 человек[235].
При этом, по мнению последнего министра иностранных дел империи Н. Покровского, состав правительства с каждой сменой министров лишь все более ухудшался и в результате «к осени 1916 года состав Совета министров оказался во много раз слабее, чем в начале этого года», «как бы нарочно никогда Россия не имела такого слабого и бездарного правительства, как именно во время войны»[236]. Одна из основных причин этого явления, по мнению начальника петроградского охранного отделения К. Глобачева, заключалась в том, что «вся забота, вся энергия каждого вновь назначенного министра казалось, сосредоточивались главным образом на укреплении и сохранении своего личного положения, что действительно составляло нелегкую задачу, ввиду всевозможных влияний и интриг…»[237].
Кризис власти, который стал очевиден в 1915–1916 гг., по мнению М. Родзянко, был не случайным, а закономерным явлением, и стал следствием последовательных ошибок «в управлении Государством, в целом ряде десятилетий»[238]. Основная причина этих ошибок, «основная язва нашего старого бюрократического строя», по словам последнего Госсекретаря империи С. Крыжановского, крылась в «засилии на вершинах власти старцев… Усталые и телесно и душевно, люди эти жили далеким прошлым, неспособны были ни к творчеству, ни к порыву, и едва ли не ко всему были равнодушны, кроме забот о сохранении своего положения и покоя»; «административный и полицейский фундамент империи остался в архаическом состоянии, совершенно не приспособленным к новым требованиям, выдвинутым жизнью, и государству
Родзянко М. В.…, с. 147.
Родзянко М. В.…, с. 148, 269.
Протокольные записи тайных заседаний Совета министров с 16 июля по 2 сентября 1915 г. // Архив русской революции. Т. 18, с. 59, 63, 74 (Чернов В… с. 65).
О «министерской чехарде» см.: Куликов С. В. «Министерская чехарда» в России… С. 42–57; Он же. Камарилья и «министерская чехарда». (См. подробнее: С. В. Куликов комментарии к: Покровский Н. Н.…, с. 329.) См. так же: Флоринский М. Ф. Кризис государственного управления в России в годы Первой мировой войны. (Совет министров в 1914–1917 гг.). Л., 1988. С. 103–153.
См. подронее: Покровский Н. Н.…, с. 166, 212.
Глобачев К. И.…, Часть I, Гл. VI Министры внутренних дел последних двух лет монархии.
Родзянко М. В.…, с. 331.