Литература и кино – миф или реальность?. Игорь Митюшин
существует свой язык знаков (закон жанра). Специфичен, к примеру, язык коммуникации в рамках массовой культуры: её тексты пишутся одновременно как автором, так и читателем (или телезрителем).
С позиций антропологии символический субъект – это человек, который свободно владеет языком символов. Символы и знаки для него насыщены понятным содержанием. Они универсальны, едины для всех, поэтому практичны и читаемы. Символический язык отвечает как массовому обществу, так и общинному образу жизни, психологии «МЫ».
Неслучайно он оказался так успешен и продуктивен в Советской России в 40-50-е годы XX века. В период массовой идеологической обработки здесь были созданы своеобразные шедевры песенного и киноискусства. Символика строительства «нового мира» была реализована в так называемой сталинской архитектуре городских ансамблей (комплекс Московского университета на Воробьёвых горах, Московский метрополитен и другие).
Однако со временем эти символы вошли в противоречие с меняющимися политическими реалиями, они омертвели, превратились в памятники своего времени. Образцы изобразительного искусства той поры пополнили хранилища музеев и галерей.
Политико-идеологическая символика менее устойчива, по сравнению с религиозной. Даже насильственное разрушение религиозной символики в России, связанное с «социалистической» революцией, не смогло уничтожить её в сознании людей, и она довольно быстро возродилась в новых условиях.
Символические пласты в сознании человека современного плюрального мира являются тем фундаментом, благодаря которому не только люди одной культуры понимают друг друга, но и представители разных культур способны вступать в диалог. Это механизм родовой общности людей, позволяющий испытывать интерес к иным культурам, их эстетическое влияние.
Символическое творчество в нашей антологии не является искусством в полном смысле этого слова. Это праформа искусства, а символическое мышление – это пока скрытый «замысел» будущего эстетического мышления. Соответственно, основные категории подобного мышления: «образ» (магического превращения, например), страх, трепет, смятение.
Мартин Хайдеггер (1889–1976)
«Время и бытие». Статьи и выступления. М., Республика, 1993
«Пока мы не вникнем мыслью в то, что есть, мы никогда не сможем принадлежать тому, что будет».
Говоря о взаимной обусловленности между субъективизмом и объективизмом, он пишет: «Человек освобождает себя от прежних связей, это меняет его существо – он становится субъектом.
О европейском нигилизме пять рубрик:
– нигилизм,
– переоценка всех прежних ценностей,
– воля к власти,
– вечное возвращение того же,
– сверхчеловек.
Ни Гегель с Кантом, ни Аристотель с Платоном, ни Лейбниц с Декартом, ни средневековое и эллинистическое мышления не знают о воле к