Души близкие и далекие… Чтобы любить, нужны крылья!. Али Зурабов
спросишь, да? Я да, отвечу!
Я Мир, сожгу за нашу встречу,
Если позвонишь, а я отвечу!
На ушко
На ушко шептал ей, тихо и нежно
В проулке темно, морозно и снежно
Она отвечала, то – бурно, то – томно…
В постели тепло, вдвоем нам удобно.
За маленькой мочкой, волос завиточки
Закрыты глаза, и родинок точки
Знакомый овал, прекрасные ночки…
Любовь, как обвал, и губ лепесточки.
Крещенская ночь, длинна как зима,
Кружится, свистит, и воет пурга,
На улице темень накрыла дома…
Лишь в нашем оконце, свеча ночника.
Цветы на столе, а в печке огонь
Простыни смяты, и сыграна роль,
Отыграна пьеса, осталась лишь боль…
Уставшего тела, любовная соль.
Сироткой в окошке, застыла звезда…
При следующей встрече, ответьте мне,
да!
Ищешь и ждешь
Ты пройдешь по тропе,
что назначена каждому Богом,
Ждать осталось – пустяк,
ждать осталось не много!
Знай, что есть в жизни нашей
и лучше дороги,
Есть причалы Двоих,
где не станет тоски
и не будет тревоги…
Там найдется твоя,
та другая, родная душа,
Что ты ищешь и ждешь,
на ромашке гадая одна…
Она тоже,
как путник в ночи одинока,
Половинка твоя,
что душа потеряла когда – то.
О чем березы…
Трещит береза в парке, о чем – то
от мороза гудит сосна…
Лишь румянец тоскует, о ком – то,
у кого на душе Весна
Хороводы снежинок, танцуют,
на снегу, след прошедших лет…
Сизари о Весне воркуют,
вспоминая, солнечный свет
Фонари с огоньками милуются,
под ногами влюбленных, хруст…
Словно милый Амур балуется,
одним счастье, кому – то грусть
Так о чем трещат на морозе,
в старом парке, деревья в ночи…
О румянце, на пухленьких щечках,
у любимой, стоявшей в тиши!
Все было
Ведь было, милый, когда – то время,
мы тоже рвали ромашки в поле…
Мы тоже мяли по лету травы,
и на ромашке белой, любви напившись,
забыв о нравах… судьбу гадали!
Все было, милый… и снова будет…
мы снова будем и будет поле…
Ромашки в косах, трава помята,
а на губах, где шепот прятал,
любовь твоя… со вкусом мяты!
Танцы на стеклах
Танцы на стеклах – привилегия падших,
все потерявших и прочь уходящих,
Но не забывших и сердцем разбитым —