Деревенька моя. Вячеслав Смирных
Его можно продать и рассчитаться с долгом».
В разгар лета к нам в деревню привезли кино. Это был редкий для всех сельчан праздник. И стар, и млад в тот день, встречаясь друг с другом, разговор начинали не с приветствия, а с вопроса: «Пойдёшь в кино?»
«Конечно же, я пойду! Кинщик пропускает за рубль, можно и за стакан пшена. Нас, ребятишек, – за яйцо или десяток яблок. У меня есть яйцо!»
Весь день маюсь при мысли, как незаметно забрать его из-под куста. Перед вечером, когда до начала кино оставалось совсем ничего, я побежал к укромному месту. Долго ль взять яйцо? Раз – и в карман. И к правлению колхоза, откуда уже доносились радостные голоса моих сверстников.
Но вышла заминка. По плотине шло стадо коров, а пастух, сняв рубашку, обмывался по пояс рядом с кустом, где лежал мой «клад».
– Ай, что потерял? – спросил пастух.
– Нет. Так просто, – ответил я и для верности бросил пару камешек в воду, загадав: чёт – кино посмотрю, нечет…
И тут с ужасом услышал, как со стороны правления вначале мягко, приглушённо, затем всё чётче зататакал движок. Звук нарастал, выравнивался и тем обиднее становилось на душе: «Кино запустили. Без меня».
В один воскресный день, когда я с мамой носил в соседнее село в счёт налога бидончик масла, у всех моих друзей появились свистки. Провозил их по селу тряпичник в своём сундучке, наполненном всякой блестящей всячиной. За свисток – яйцо. Сделанный в виде раскрашенной птички свисток свободно помещался в руке. Удобно его хранить в кармане, и получаются на нём самые заливистые трели. Витька дал мне свой попробовать, хотя и предупредил: «Не испорть».
– Вот повезу на базар яичек, куплю тебе свисток, – успокоила мама.
Обрадовался я, придумав: «Положу ей с в о ё яйцо. Мама продаст его и будет мне покупка».
Но дела не пустили её на базар до самой осени, до школы. Учились мы с Витькой в одном классе. Точнее, в разных классах, но занимались одновременно в одном помещении, потому что школа была малокомплектная. Анна Михайловна, опросив и дав задание старшим, сходу принималась за нас, первачков. Времени у неё всегда не хватало.
– Какие вы буквы знаете? – обратилась она к нам на одном из уроков, желая определить нашу подготовку.
Она поднимала вверх квадратные картонки с написанными на них буквами, вопросительно поглядывая на нас и одобряя тех, кто правильно назвал букву и придумал слово, начинающееся с этой
«Душа затворилась», – говорила мама в таких случаях.
– А почему Митя у нас молчит? – будто ко всем обратилась учительница.
Все уставились на меня.
– Например, эта буква, – подняла она последнюю картонку.
– Скажи – «яйцо»! – шепнул мне с соседнего ряда Витька.
Боком на меня смотрела пузатая, как наш кладовщик, неприятная буква «Я»
– Знаю, – отмахнулся я от непрошенного подсказчика.
Потупившись в парту, я молчал. Думалось, учительнице известна