Договор на нелюбовь. Евсения Медведева
Царёв опередил её.
– Какой запах, – довольно натурально застонал он.
– Это тот самый мамин фирменный пирог с курицей…
– И сыром, – закончил мою фразу Царёв.
Мы вышли на веранду, благо дождь прекратился и даже предзакатное ласковое солнышко с любопытством заглядывало сквозь прутья винограда.
– Александр, давайте сначала определимся, каким образом вы причастны к сносу нашего посёлка? – рубанула рукой в воздухе бабушка, как только мы расселись.
– Любовь Григорьевна, ещё раз говорю. Это чистой воды недоразумение и городской суд перенёс рассмотрение дела до сентября. Просто до работяг вовремя не довели эту информацию.
– Я задала вопрос, – гаркнула бабушка, не желая слушать его рассыпавшиеся оправдания. Моё поведение ей не нравится? На себя бы бабушка посмотрела.
– Меня зовут Александр Царёв, – выдохнул Саша своё имя, не отводя взгляд. Он смотрел прямо в глаза, ничуть не тушуясь, и уж тем более, не стесняясь своей фамилии.
– Ёшкин дрын, – брякнула моя интеллигентная до зубов мудрости бабушка и схватилась за сердце, которое, очевидно, у неё было справа, правда быстро опомнилась и чуть сместила руки, бросив в меня предостерегающие от смеха взгляд.
– Бабушка, – я закатила глаза. – Так жениха мне отпугнёшь. Кто на мне жениться тогда будет?
– Снос будет? – вкрадчиво спросила мама, больно сжимая под столом мою руку.
– Нет, – Царёв не удержался и посмотрел на меня, ища во взгляде подтверждение договоренностей. Я подмигнула ему, отгоняя назойливые мысли из головы.
– Хорошо, – выдохнула бабушка и достала сигаретку из дедушкиного серебряного портсигара, вставила её в мундштук, не сводя взгляда с «жениха». – Образование?
– Архитектурная академия, – Саша как заколдованный смотрел на дымящийся пирог, и я сжалилась, отрезав ему кусок.
– Возраст?
– А это точно приличный вопрос, бабушка? – выложила пирог на тарелку, с любопытством наблюдая за Царевым.
– Молчать, – мама вновь взяла меня за руку, как только я села на стул.
– Тридцать шесть.
– Когда у Кати день рождения? – подхватила допрос мама, сжав руку сильнее, чтобы не вздумала подсказывать. Глупышка. Очевидно же, что такие, как Царёв, узнают о своих жертвах даже то, о чем они сами не подозревают.
– Двадцать пятого июля, – Саша, наконец-то, отправил вилку с куском пирога в рот и закатил глаза.
– Любишь Катьку? – свой вопрос бабушка просто выплюнула, чтобы не дать времени перевести дух.
– Как её можно не любить? Вы воспитали шикарную женщину, – Саша улыбнулся и обнял меня, окуная в облако своего густого аромата.
– А вы были женаты, Александр?
– Нет. А это проблема?
– Смотря с какой стороны посмотреть, – задумалась мама.
– С какой стороны ни посмотри, мам, он холост, красив и очень любит меня, – рассмеялась я, пытаясь избавиться от цепких рук матери.
– А ты? – вдруг обернулась она.
– Что