Ученик бога. Иван Тайн
ужасная аналогия. И твоя аналогия тоже не очень, так как скорее проекция, но она куда лучше.
Вода и масло это двухмерное пространство, но то же самое происходит и во всех остальных. Соль, пена неважно оба стоя на поверхности делают ямку, в которую и скатываются. Теперь уходим в космос, где плюс-минус равномерно распределённая по всему космосу пыль, после остывания принялась соединяться, но уже в шестистороннюю яму, в этих ямах образовываются астероиды, планеты и звёзды. Ямы соединяются и получаются солнечные системы, то есть расщелины. Затем соединяются в расщелины, то есть галактики, в центре которых самые глубокие ямы – чёрные дыры. Солнца уже глубоко но когда они взрываются они вскапывают яму ещё глубже. В общем затем расщелины соединяются в овраги в виде галактик, а овраги в целые каньоны то есть в ланиакеи. По ланиакеям как раз и движутся галактики, стекаясь в мега кластеры как по реке. Про войды забыл сказать про так называемые пустоты. Войды это горы и реки проносятся мимо них.
– И зачем ты мне всё это рассказал?
– Да затем, что вселенная может быть точно также живой.
– Это я уже слышал «вселенная похожа на мозг, значит, она разумна», так, по-твоему?
– А почему бы и нет? Та же молния может несколько раз ударить в одно и то же место. Ударив в первый раз, открывается путь, по которому в дальнейшем молния и проходит раз за разом. Любая система ищет пути меньшего сопротивления и ищет пути сокращения для экономии, как можно большего количества энергии.
– Вот я тебя и подловил, какое тут уж меньшее сокращение за двести тысяч лет то?
– А зачем солнцу всё сразу испускать? Держит в узде.
– А хотя да, – согласился я и призадумался.
– Зная твою любовь к экспериментам, могу показать один. Воочию увидишь и сам убедишься.
Франкенштейн в пробирке.
Великан как по магии материализовал стол, а на нем разные бутылки подписанными странными символами, а вместе с ними материализовалось несколько чашек Петри и всякий хлам.
– Всё смешать в одной посуде?
– Нет, ты что. Возьми ту бутылочку… так подожди. Ах вот – сказал он, и разом надписи стали легко читаемы.
Толи великан, что-то сделал с моим мозгом, то ли он переписал надписи на великий русский язык, также проникнув в мой мозг.
– Возьми бутылку с канифольным отвердителем и налей в ложку, пусть высохнет.
– Звучит не очень по научному, но ладно.
Смола была жидкой и невероятно токсичной. Я сделал, как было велено, и отложил ложку подальше от лица.
– Можешь пока капнуть спирт в воду.
– Самогон не так гонят.
– Я не об этиловом, господи.
– А конкретней, можно?
– Э… эфир фенола.
Я перебрал все бутылки, такого названия не было.
– Как ещё раз?
– Фенокситоларазол.
– Нет, такого.
– Феноксиэтанол?
– С «фе» есть монофениловый эфир этиленгликоля.
– Вроде