Избавитель. Дмитрий Михайлов
же кремируют… Ох.
Он тяжело выдохнул, и они еще немного прошлись молча, затем Балкин извинился и вернулся к своим обязанностям, а Василий опять погрузился в мысли и пошел дальше, особенно не разбирая куда. Душа его требовала простора. Он вышел, почти выбежал из лагеря, но и там, в разрушенном пригороде, было слишком тесно. Неприятное ощущение давило грудь и душило его. Стремительным шагом он направился прочь от города, и только когда перед ним открылся простор долины, он остановился, и тревожные мысли покинули его.
Перед ним открылся поразительный по красоте пейзаж, не восхититься которым было невозможно. Лунный свет ярко освещал долину и буддистские ступы, стоявшие возле дороги, особенно одну, ближайшую к священнику – высокую и покрытую золотой краской. И этот магический лунный свет, и красота ступы, и контрастные очертания гор, и простор раскинувшихся рисовых полей, и темные курчавые кроны деревьев вокруг, и даже пронзительный крик птиц – всё вмиг изменило его душу. Еще мгновение назад он был близок к отчаянию, и вот Величие Мира, Величие Жизни раскрылись пред ним в полной мере. Он чувствовал такое воодушевление, как если бы пред ним с небес спустился Христос. Василий рухнул на колени со слезами на глазах, и из уст его полились молитвы. Это были молитвы, вытекавшие из ран его сердца, в них он просил за умерших и за тех, кто выжил, за всех людей на Земле, живущих и еще не рожденных, за больных и здоровых, за богатых и бедных. Он умолял прекратить людские страдания и помиловать их.
В самый разгар его молитвы раздались раскаты грохота. От испуга Василий вздрогнул и вскочил на ноги. Увиденное зрелище изумило его еще сильнее, чем лунный пейзаж: на фоне чистого неба среди полей из земли вырывались яркие молнии! Взвившись вверх, они растворялись в воздухе, а место, откуда они появлялись – небольшой пятачок диаметром в два метра – искрило, как бенгальский огонь. В центре этого пятака стоял, как сперва показалось Василию, невысокий столб, но через несколько секунд разряды прекратились, и «столб» качнулся и двинулся к нему.
Сердце Василия продолжало колотиться, в голове была путаница из-за всех душевных потрясений, приключившихся с ним за этот вечер. Он даже подумал: не чудится ли ему всё это? Но «столб», тем временем, приближался, и становилось ясно, что это человек. Вода и зелень на рисовом поле почти скрывали его ноги и замедляли его шаг. Он шел неторопливо, размеренно, зацепив руки большими пальцами за пояс и прижав локти плотно к телу. Человек вышел из болота и пошел быстрее уверенной походкой. Остановившись в десяти метрах от священника, человек попытался сделать еще шаг, но что-то как будто мешало ему.
– Can I help you? – спросил Василий. Английский он знал не очень хорошо, но местного языка он не знал вообще. Аборигены, в свою очередь, не знали русского, а вот на смеси английского и языка жестов иногда удавалось наладить кое-какие контакты.
Пришелец молчал, и священник сделал несколько шагов к нему навстречу. Луна осветила фигуру незнакомца: это был невысокий человек, имевший, как пишут в протоколах,