Пятиозерье. Виктор Точинов
сдавила невидимая петля.
В “ЛЯГУШАТНИКЕ” НЕ ВЫНЫРНУЛ НИКТО!!!
Теоретически, упражнение “поплавок” рассчитано на задержку под водой дыхания на десять-двенадцать секунд. Но из практики Доктор знал, что уже через пять-шесть секунд многие не умеющие плавать и боящиеся воды малыши выныривают.
СЕЙЧАС НЕ ВЫНЫРНУЛ НИКТО!!!
На поверхности по-прежнему виднелись загорелые спины и разноцветные трусики.
дв'дцать два… дв'дцать три…
Да что же происходит?! И с детьми – тоже?! Доктор хотел закричать и не смог. Хотел спрыгнуть в лягушатник – и остался на месте. Лишь глаза бешено вращались в орбитах.
Белоголовый мальчик с любопытством наблюдал за пантомимами Пробиркина. Потом сказал:
– Я буду спрашивать. Ты будешь отвечать.
Прозвучало это без особых эмоций. Как простая констатация факта.
Пробиркин слова услышал – но совершенно не понял их смысла. Таймер в его голове продолжал отсчет: тр'дцать пять… тр'дцать шесть… Доктор чувствовал, как под спортивным костюмом, по спине, сбегают липкие струйки пота. Взрослый человек может продержаться под водой и минуту, и две, и больше… Но дети восьми-девяти лет? С гораздо меньшим объемом легких?
Он скосил глаза еще сильнее. Неужели никто на берегу не замечает, что в “лягушатнике” творится неладное?! Но увидеть берег из этого положения Пробиркину не удалось. Плаврук пытался издать хоть какой-то звук, хоть как-то привлечь внимание – ничего не получалось.
– Ты давно знаком со Светланой? – спросил Тамерлан.
Вопрос снова прошел мимо сознания Доктора – так, по крайней мере, тому показалось. Механический голос в голове произнес отчетливо, уже не глотая звуки: ШЕСТЬДЕСЯТ.
Всё, понял Пробиркин. Конец. Никто не вынырнул… И уже не вынырнет. Одиннадцатый отряд в полном составе утонул непонятным образом в безопасном лягушатнике… Утонул из-за него, плаврука… Остается одно, подумал Доктор. Выбрать камень потяжелее и…
Больше ничего подумать он не успел.
Губы, гортань, язык, – короче говоря, весь речевой аппарат Пробиркина пришел в движение. Совершенно против его воли – точно так же, как только что против воли пребывал в безмолвии.
– Со Светой я знаком с июня, – сказал Доктор, и продолжал говорить, говорить, говорить что-то еще, не понимая, что и зачем говорит. Расширенные от ужаса глаза смотрели на усеянный детскими трупиками “лягушатник”…
Тамерлан внимательно слушал.
05 августа, 15:01, Выборгское шоссе.
План родился у него мгновенно.
Родился на месте, в лагере – после того, как человек в черном узнал все, что хотел. Родился при взгляде на огромную, вековую сосну, раскинувшую руки-сучья у волейбольной площадки…
Теперь надо все тщательно просчитать и еще более тщательно подготовить. Прокола быть не должно. Здесь – не должно. Последний долг он отдаст красиво…
Губы кривила усмешка – страшная. Нога давила акселератор. О том, что все может закончиться совсем не так – прямо сейчас, если