Очищение духом. Никита Марычев
мог дать.
Таковы были первые два дня, а потом Ривелсея вообще почти перестала их различать. Все тренировки были очень тяжёлыми. Веттар Нарт совершенно её не жалел, каждый день болело всё тело, но Ривелсея стала замечать, что боль уже не может исторгнуть крика из её губ. Она привыкла терпеть. И одновременно начала ощущать в себе какую-то новую энергию, которой не было раньше. Это была решимость, уверенность в очередной победе, спокойствие, и вместе с тем – гнев. Гнев, приходящий от боли, спокойствие от победы, решимость от испытаний – к Ривелсее, и она это ощущала, приходила мощь ратлера. Приходила медленно, словно по каплям, но уже чувствовалась. Упражнения, даваемые Веттар Нартом, с каждым днём становились всё сложнее, но Ривелсея стала замечать, что они даются ей одинаково, практически не делаясь тяжелее, а это явно уже говорило о том, что Ривелсея становится сильнее. С каждым днём росла мощь, и с каждым днём росло уважение к Мастеру. Это было даже не обычное уважение, а сложное многосоставное чувство, в основе которого лежало восхищение и благоговение перед мудростью и мощью Веттар Нарта, перед его способностями, которых, как казалось Ривелсее, не имел больше никто, а главное – перед его холодным мужеством и бесстрастным спокойствием. Возможно, потому, что здесь, в мире ратлеров, у неё не было друзей и ей было не с кем общаться, Ривелсея всё больше времени стала думать о Веттар Нарте. Он представлялся девушке очень загадочной и таинственной фигурой. Спросить у него что-либо она вообще не решалась, а вопросов было много. Сколько ему лет? По лицу это абсолютно не читалось. Есть ли у него близкие, дети, семья? Любит ли он хоть кого-нибудь? Потом, Ривелсее было очень интересно, на какой войне он получил шрамы, кто и как повредил ему ногу. Ривелсее трудно было представить, что есть хотя бы один человек в мире сильнее, чем Веттар Нарт. Все её желания сводились к тому, чтобы как можно скорее стать похожей на него. Она уже ни секунды не колебалась перед тем как пройти по раскалённому железу или окунуться в кипяток с головой. Самое интересное, что стала замечать Ривелсея – если сознание отделить до того, как придёт боль, и возвратить после, то тело практически не страдало, на нём не появлялось ни порезов, ни ожогов, ни ран.
Все задания, которые давал ей Веттар Нарт, Ривелсея теперь выполняла с какой-то отчаянной решимостью и старалась ничем не выказать ни своего страха, ни боли. И страх отступал, и боль теперь не накатывала как волна, а вспыхивала несильно и словно растворялась в чём-то. Этим чем-то была растущая мощь ратлера. Однако Ривелсея вдруг стала замечать, что старается она не столько для того, чтобы скорее постичь умения ратлеров и стать сильнее, сколько для того, чтобы увидеть хоть какое-то, пусть даже невысказанное, одобрение Мастера. Конечно, Ривелсея понимала, что даже превзойди она в этом искусстве самого Повелителя, и то вряд ли бы его похвала превзошла одобрительный кивок головой. Однако Ривелсея стала ощущать, что чувство её к Мастеру переходит в какую-то высшую стадию и даже за