Очищение духом. Никита Марычев
посмотрел на неё удивлённо.
– Зачем так много?
– Я здесь буду долго жить, вам придётся много раз меня кормить. Этого хватит месяца на два-три, потом я ещё доплачу, – сказала Ривелсея.
– Вообще-то, здесь всё оплачивает Совет. Проживание, еду, всё остальное. У нас живут будущие ратлеры или те, кто мог бы ими стать. Поэтому платить не обязательно. А впрочем, давайте, – сказал он, видя, что Ривелсея не собирается убирать монету, и аккуратно засунул её в карман своей зелёной рубашки.
– Может, вам ещё что-нибудь будет угодно? – спросил человек более тёплым голосом, какой приобретает любой, когда ему дают просто так много денег.
Ривелсея улыбнулась.
– Мне будет угодно всё, что нужно человеку, проведшему две недели в пути. Вымыться, привести себя в порядок, постирать одежду. Но сначала, конечно, поесть.
– Да-да, конечно, – сказал человек и вышел.
Ривелсея тем временем оглядела комнату. Комната вполне нормальная. Кровать, стол, кресло, шкафчик для одежды, синеватые обойчики на стенах, голубой потолок, персиковый ковёр на полу того же оттенка, что и кофточка Ривелсеи. Эта однотонность уже заинтересовала девушку. Когда прислужник вернулся с тарелкой и кружкой, она сразу спросила его об этом, поскольку больше спросить ей было некого.
– Что? Вы разве не знаете? – ответил тот. – Синий и фиолетовый – цвета разума. Зелёный – цвет новой жизни, оранжевый – стремительности, чёрный – мощи. Кстати, заранее вам скажу: у нас под запретом алый и белый. Лучше не надевайте ничего такого. Могут быть проблемы. Да и вообще красное не носите. Так лучше будет.
– Можешь за меня не опасаться, – сказала Ривелсея. – У меня нет ни одной вещи названных цветов. Я и сама не люблю ни белый, ни чёрный. А красный-то почему нельзя?
– Красный – цвет войны, цвет силы. А белый – это пустота. Я сам-то не философ, я в тонкостях не разбираюсь. Это у членов Совета спрашивайте, они всё точно объяснят. Я лишь предостерегаю, чего лучше не делать.
– Спасибо, я поняла, – сказала Ривелсея, придвигая к себе тарелку. – Побудь здесь, мне скучно есть одной. Ты сам-то не голодный?
Лицо прислужника озарилось улыбкой.
– Люди моей профессии редко бывают голодными. Я – разносчик блюд и повар.
– Понятно, – сказала Ривелсея, вонзая вилку в кусок мяса. – Расскажи что-нибудь, пожалуйста. Я ведь ничего не знаю. Кстати, ты сам-то ратлер?
– Я-то? Нет. Да я и не стремлюсь. Мне и так нормально.
– Погоди, но почему же ты здесь? Ведь здесь живут только ратлеры?
– Ну нет, не совсем так. Мои родители были ратлерами оба. Поэтому меня и не стали отсюда выгонять. А теперь ко мне уже привыкли. Говорят, я лучше всех умею жарить грибы и делать салаты из них.
Ривелсея подцепила гриб, засунула его в рот и спустя секунду кивнула.
– Да. В этом тебе не откажешь, – с улыбкой сказала она. – Готовишь ты хорошо. А вот скажи, ты знаешь, как посвящают в ратлеры?
– Точно не знаю. Но знаю, что это