Очищение духом. Никита Марычев
жить четыре года назад, дом этот ему от дяди в наследство достался, работал он каменщиком, их отряд из шести человек постоянно кидали то в одну, то в другую часть Анрельта ремонтировать старые дома и изредка, если что обрушится, разбирать по камешку завалы, или строить новые дома. И наконец, то, что звали его Бе́лтон. К его несомненному достоинству Ривелсея отнесла и то, что он гораздо больше говорил сам, чем задавал вопросы, и это давало ей возможность расслабиться и отдохнуть.
Через некоторое время, измеряемое тридцатью минутами на висевших на стене часах или четырьмя кусками хлеба с вареньем для Ривелсеи, они услышали барабанный стук в дверь. «А вот и он, полагаю, подожди!» – воскликнул Белтон и отправился открывать.
Дверь Ривелсея наблюдать со своего стула не могла, но знакомый уже голос услышала сразу же после звука замка, возвещавшего, что дверь открыта.
– Ну вот я и вернулся! Я всё купил, что надо. Надеюсь, ты уже успел помыть всю посуду? Да ты, я вижу, даже не начинал, вообще ничего не сделал, кроме того, что перенёс её сюда! Мы, кажется, договорились: один из нас пойдёт на базар, а другой наведёт порядок в доме. И что я вижу? Вот скажи: что вообще ты делал всё это время, пока я за едой ходил? Просто на кровати наверняка валялся, знаю я тебя!
– Нет, Рилан, – ответил Белтон. – На кровати я совсем почти не валялся, я гостей принимаю всё это время. Твоих, между прочим, гостей. Так что проходи давай, тебя заждались уже.
– Да? И кто же, мне интересно? Наверное, старина Ниршел? Неужели он вернулся со своей работы так рано? – было слышно, как Рилан снимает башмаки и надевает другую обувь, чтобы ходить дома. Когда он возник в дверях, одетый в ярко-красную рубаху и в белых брюках, с встопорщенными волосами, на которых от жары блестели капельки пота, и увидел Ривелсею, которая как раз отправляла в рот кусок хлеба с вареньем, он даже замер от неожиданности и, возможно, от счастья.
– Не может быть! – закричал он. – Ривелсея! Ну вот честно, я даже и не надеялся уже, что ты когда-нибудь про меня вспомнишь. А я ведь про тебя вспоминал, каждый день почти вспоминал. Ну что, как у тебя дела? Как жизнь в Анрельте, нравится?
Ривелсея отпила чай, подняла на Рилана взгляд с мелькнувшей в нём вдруг какой-то новой искоркой и посмотрела как-то странно и очень хорошо.
– Привет, Рилан, – ответила она. – Ты садись, я полагаю, тебе Белтон тоже чаю нальёт. Ведь даже для незваных гостей он весьма и весьма гостеприимен.
– Сейчас, сейчас, – раздался голос Белтона, а Рилан присел рядом с ней.
– Как дела, Рилан? – спросила Ривелсея с улыбкой. – Как зерно, продал? Как Рябинка поживает?
– Дела хорошо, – жизнерадостно сказал Рилан. – Зерно-то я не продаю совсем, мне просто за перевозку платят. Если за двое суток успею, двадцать, если не успею, семнадцать. Ну, это когда из Невильна в Анрельт и из Анрельта в Невильн. А так-то время не очень важно, главное, чтобы привёз в сохранности и столько же, сколько погружено было, – Рилан хохотнул. – С Рябинкой всё хорошо, она в конюшне неподалёку, за эти дни отъелась