«Морская волшебница», или Бороздящий Океаны. Джеймс Купер
словно норовистый скакун. Пока мы выбирали якорь, корабль прошел целую лигу[19], повернув в открытое море!
– Неопровержимое доказательство либо его существования, либо твоей фантазии! А как он выглядел, этот скакун?
– Никакой определенной формы у него нет. По-видимому, это парусный корабль. Кто то говорил, что он походит на скуддер Бермудских островов. По моему мнению, он похож на двадцать периагв, связанных вместе. Как бы там ни было, хорошо известно лишь то, что в эту самую ночь какой-то корабль отправился в путь к Ост-Индским островам. И хотя тому будет теперь не менее трех лет, до сих пор никто здесь, в Йорке, не знает, что сталось с ним и его экипажем. С того памятного дня я ни разу более не решался ловить рыбу на отмелях в туманную погоду.
– И правильно делаете, – произнес незнакомец. – Я и сам видывал немало чудес на обширном океане и мог бы рассказать одну историю в назидание излишне любопытным. Но тот, чья работа, как у тебя, приятель, состоит в том, чтобы управляться с парусами, должен держаться подальше от всякой чертовщины. Я мог бы рассказать одну историю, случившуюся в спокойных широтах, под знойным солнцем, поучительную для тех, кто любит совать свой нос куда не следует. Но ни ее содержание, ни действующие лица не интересны для жителей суши.
– У нас есть еще время выслушать ее, – заметил патрон, уловивший в глазах Алиды крайнее любопытство, вызванное словами незнакомца, но лицо моряка вдруг сделалось серьезным.
Незнакомец внезапно стал серьезен. Он покачал головой с видом человека, имеющего веские причины для молчания. Оставив румпель, он довольно бесцеремонно заставил потесниться изумленного простолюдина, занимавшего место в центре периагвы, лег, вытянувшись во всю длину своего атлетически сложенного тела и, скрестив руки на груди, закрыл глаза. Не прошло и пяти минут, как все вокруг явственно услышали, что этот удивительный сын океана уже спит крепким сном.
Глава IV
Потерпи – за все вознагражден Ты скоро будешь.
Необычный облик, дерзкие манеры и самоуверенность неизвестного моряка произвели на пассажиров периагвы немалое впечатление. По отчетливым огонькам, поблескивавшим в глазах красавицы Барбери, можно было заключить, что ее забавляли насмешливые замечания моряка, хотя развязность его вынуждала девушку к молчанию, что, как она полагала, лучше подходило ее полу и положению. Тем временем патрон изучал настроение госпожи своего сердца, и, хотя непринужденность, с какой держался незнакомец, коробила его, он считал разумным молча терпеть его вольное поведение, естественное для человека, недавно распростившегося с монотонностью моряцкой жизни. Уравновешенность, которой обычно отличался олдермен, была несколько поколеблена, но ему удалось скрыть свое неудовольствие от окружающих. Когда главное действующее лицо этой сцены наконец умолкло, восстановилось обычное спокойствие,
Лига (морская) – 5,56 километра.