Инерция во времени. Криста Эвелин Марк
мое внимание. В этот раз я решила отказаться от стериотипизации ночных классов, когда выяснила о найтах чуть больше с точки зрения гармонизации социального взаимодействия. Глупо было критиковать их за то, что они были другими. После того случая, когда я вступилась за некоторых ребят на вечеринке в честь ритуала-отмены Договора Дня и Ночи и нарочно отнесла себя к ним, в каком-то смысле, я подписала себе приговор стать аутсайдером в глазах, как минимум, лейтов и, максимум, остальных дневных классов. Помимо этого, к удачному стечению обстоятельств, моя учебная программа показалась мне не такой уж жутко сложной до той поры, пока я не заявилась на первую тренировку с, довольно, резким и презрительным профессором Керидж, проходившую в спортивном комплексе.
Я находилась в малом зале, пол, стены и даже потолок которого были отделаны жесткой набивкой. Это произвело на меня нехорошее впечатление о целесообразности такой комнаты. Темноволосый и короткостриженый профессор с жутким шрамом у правого виска и яростным взором, всматривающегося на меня как на соперника, в первый же учебный день призывал меня к контактному бою. Подобные действия были мне чужды, но ему это требовалось, чтоб продемонстрировать свою ловкость, скорость и выносливость, с которыми придется работать этому профессору. А когда выяснилось, что я слаба абсолютно во всем сразу, он разозлился еще больше, приготовив для меня новое задание – обороняться от его ударов. Каким быстрым он был! Я множество раз падала, не справляясь с его невероятной ловкостью до самого окончания занятия. Стресс, который испытал мой организм, был слишком явен, чтоб притворяться, что все шло хорошо. Этого профессора не снисходил ни мой возраст, ни пол, ни отсутствие примитивных навыков самообороны. Каждый его удар был слишком болезнен, словно меня касалась не его рука, а деревянный брус. Он выглядел несокрушимой скалой, несмотря на некрупные габариты своего телосложения. Я совершенно была бесполезна перед ним, пытаясь играть по его правилам, стоившим мне болью, неуверенностью и эмоциональной подавленностью за свою никчемность.
– Аня, как ты? – жалостливо оглянула меня Ния, заметив, как я не могла прийти в себя, ощущая на теле расплывающиеся гематомы. Мы были с ней в аккубатории, наполненном различными разговорами о пройденной первой половине учебного дня. – Скажи ты что-нибудь, иначе я стану больше беспокоиться!
– Так продолжаться не может. Нужно что-то с собой сделать… – ответила я на выдохе. Мой голос был слишком монотонен, отражая всю носимую с собой слабость.
– Прекрати такие речи, – недовольно заявила она. – Это сначала трудно, а потом привыкнешь, и тебе все станет на зубок.
– К тому времени я вообще останусь без зубов… Ты бы только знала, что со мной было!
– Я опросила ребят, – дружелюбно внедрилась в наш разговор Даяна. – Они сказали, что этот Керидж – валькирий. Ты помнишь, кто это такие? Он много полезному сможет тебя научить, но есть один точный недостаток. Он терпеть не может жалость.
– Ах, вот