Своя чужая жизнь. Мареева Сергеевна Анна
«хозяйкой» хаты Веру.
За эти восемь лет Вера сильно изменилась, от той прежней Веры остался только взгляд синих глаз, но в минуты гнева и злости, которых здесь очень много, и взгляд меняется. Теперь она никому не доверяла и не верила. Жизнь её сделала такой, а Композиторша научила её как выжить в этой жизни. Новые «соседки» знали Веру только такой и, что когда-то она была слабой и наивной, даже не догадывались, а кто бы сказал, не поверили.
Спустя неделю на место Композиторши завесилась Армянка Ануш. Ануш вела себя тихо, в разговоры лезла редко, но как-то странно она начала коситься на Веру. Вера заметила этот взгляд, но посчитала, что женщина просто присматривается к местной жизни, порядкам, соседкам, к ней в том числе.
– Ануш, что значит твоё имя? – спросила как-то Вера, пытаясь разговорить сокамерницу.
– Сладкая! – только и ответила Ануш и замолчала.
– Красиво.
– Ой, тоже мне сладкая! Держите меня семеро, – заржали соседки как на конюшне. – Такая сладкая, что по «стопяточке» чалишься. Кого склеила-то сладкая?
Ануш посмотрела на женщин. Они продолжали ржать и сыпать обидными словами. Вера попыталась заступиться, но у неё ничего не вышло. Ещё раз посмотрев на всех, армянка остановила взгляд на Вере. Она прищурила глаза, постояла, подумала, потом ушла на свою «шконку» и отвернулась к стене.
Этой же ночью Вера проснулась от того, что стало тяжело дышать. Открыв глаза, перед собой увидела жгучий взгляд армянки, та наклонилась над ней и душила. Вера не могла защититься, дышать становилось всё сложнее и сложнее. Она пыталась скинуть с себя руки Ануш, пыталась бить ногами, но всё напрасно. Спустя мгновенье она потеряла сознание. Очнулась уже под утро в «больничке». Рядом никого не было, но после из-за открытой двери показалась врач.
– Где она? – первое, что спросила Вера.
– Кто? Армянка, что ли? – не поняла врач, – в изоляторе. На три дня пока, а там как вести себя будет. А ты чего это не про себя спрашиваешь, а про неё?
– Знать хочу, когда её к спецовке пришить! – совершенно спокойно без эмоций ответила Вера.
– Шутишь – это хорошо. Бабы думали ты уже труп, а с тобой всё обошлось. Жива и почти здорова. Через дней пять назад вернёшься. Здоровье у тебя крепкое, а то бы может и не спасли тебя. Да и дура эта душить тебя пошла, а у самой силёнок не хватило, да и «соседки» твои шум услышали, по башке её дали.
– Слава Богу!
Через пять дней, как и обещала врач, Вера вернулась в «хату». Все сидели по своим углам, лишь одна Ануш рылась в вериных вещах и что-то искала. Увидев это, Вера будто озверела. За пять дней злость в ней приутихла, но теперь вернулась в утроенной мощью.
Она медленно подошла к армянке, которая уже отошла от вещей и ехидно смотрела Вере прямо в глаза, словно гипнотизируя. Но сейчас Вера была не подвластна даже самому сильному гипнозу, она даже собой не управляла, всё делало её тело и подсознание сами, мозг словно на мгновенье выключился. Ничего не понимая, Ануш напряглась. Вера сделала несколько шагов, остановилась