Потерявший счастье. Анна Емцева
что под этой шевелюрой он прятал шрам на лице, который теперь красил его, а не уродовал. – Так гораздо красивее. – И подала ему зеркальце, в которое он смотрелся до неприличия долго, но потом кивнул мне одобряюще. После чего я со спокойной душой ушла к себе в шатер и вырубилась там, где легла.
Моя работа телохранителя омеги, меня немного раздражала, защищать этих плакс и хлюпиков, мне было противно, но против приказа хозяина я пойти не мог, а потому старался не подводить его. Аникел, который стал мужем нашего господина, был как раз из тех, кого я ненавидел, слишком покорный, слишком послушный, слишком прилежный. Он все время всего боялся, а еще был просто ослеплен любовью к господину и от того становился его более жалким потому, что сам господин его на дух не переносил. Но этот омежка ничего не говорил и терпел все издевательства над собой, только и делал, что надеялся на взаимные чувства. В этот раз все было точно так же, господин просто изнасиловал его, а он потом 2 дня не выходил из шатра, и я думал, что в этот раз он будет сидеть там дольше, но нет. Сегодня он вышел из шатра, как ни в чем не бывало, но было с ним, что-то не так. Ну, начнем хотя бы с того, что Аникел всегда причесывался перед выходом, никогда не выходил в ночнушке и уж тем более не ходил босяком. Хотя, наверное, это все мелочи, по сравнению с тем, что он надел простую солдатскую форму, которую забрал и, как потом выяснилось, ему очень подходит.
Странности на малом не закончились. Какого было мое удивление, когда он проигнорировал отца господина, да еще и так, словно знать не знает этого человека. Что касается всего остального, то я был растерян тем, что он вообще стал есть с нами, словно так было всегда, а потом весь день просто ходил и смотрел все подряд. Все это напоминало ребячество, он как маленький, рассматривал абсолютно все и хотел взять потрогать, наши парни в сторонке хихикали, но Аникеля это совсем не заботило. Дольше всего он смотрел на парные одноручники, и было видно, как он хочет к ним прикоснуться, потому как блестели его глаза. Но, наверное, самое странное было то, что он все время молчал, а когда некоторых новичков стали стричь, так сказать боевое крещение, он тоже постригся и теперь его патлы, не касались земли. Волосы он обрезал по плечи, сделал себе замысловатую челку и обрезал короче, чем все остальные волосы впереди, после чего посадил и постриг меня. И мне понравилось. Шрам, который я всегда пытался скрыть, думая, что он уродует мое лицо, сейчас придавало всему образу, какой-то шарм. Долго он конечно себя не рассматривал, но успел понять, что выглядит вполне себе ниче, а потом отправился спать со спокойной душой
Следующий день был еще более странным, хотя бы потому, что омегу, мы не нашли на положенном месте, а именно в шатре, зато нашли его бегающим вокруг лагеря, причем резво так бегающего. Он выполнял какие-то упражнения, совсем не обращая на нас внимания, похоже это было, что-то из разряда растяжки и легкой