Защитник. Конн Иггульден
пожал плечами. Пленники были ему не нужны, аппетит к личным рабам с годами поубавился. Разгульные дни давно остались позади. Однако он знал, что это не относится к молодым.
– Возьми одного из… десяти, – улыбнулся он и погрозил пальцем. – Пусть их казнят, но быстро. Можешь также выбрать покрасивее и подарить тем, кто особо отличился. Этого будет достаточно. Остальные пусть вернутся к мужьям и родителям – и славят мое имя. Но никаких стен Афинам не оставлять. Их больше не будет. И пусть это станет символом моей победы.
Мардоний вновь намеренно распростерся на земле. Под ресницами набухли слезы, лицо воссияло одухотворенностью. Воистину отец возродился в сыне. В самый момент победы Ксеркс обрел милосердие, свойственное его роду.
– Великий царь, ты обратил этот день в золото. Я скажу писцам, чтобы запечатлели его во всех подробностях.
Напрягаясь изо всех сил, Перикл вытащил огромного пса из полосы прибоя. Дальше по берегу Агариста вскинула было руку, хотела крикнуть и остановить сына, но в последний момент сдержалась. Все равно бы он ее не послушал.
Мастиф был мертв: он слишком долго пробыл под водой. Но Перикл вытащил его и теперь в отчаянии теребил безжизненно болтающиеся конечности. На помощь мальчику поспешили брат и сестра, и все трое, ухватившись за складки мокрой плоти, перенесли Кониса на сухой песок. Елена плакала, поглаживая бок собаки.
Агариста посмотрела на залив, туда, где продолжалось морское сражение. Корабли персов проходили так близко, что она видела выражение лиц гребцов и людей на палубе. Среди них были лучники, и она спросила себя, будут ли они стрелять просто так, ради забавы или жестокости. Мысль эта напугала ее, поскольку дети на берегу были совершенно беззащитны. Здесь и без того умирали многие. Агариста старалась не смотреть на тела с обезображенными смертью лицами, с открытыми ртами, из которых лилась морская вода. На ком-то были греческие одежды. Персов же она узнавала по кудрявым бородам – смазанные маслом колечки волос не развились даже в соленой воде.
– Нам лучше уйти отсюда, – сказала Агариста. – Среди персов есть лучники. Я не хочу, чтобы они увидели вас с кораблей и начали обстреливать или высадились на берег.
Эта догадка только что осенила ее и отозвалась новой волной страха. Ксантипп оставил небольшой отряд гоплитов – больше он выделить не мог. Кто знает, что случится, если команда какого-нибудь персидского корабля сойдет на землю.
Перикл вглядывался в глаза мертвой собаки и, казалось, не обращал внимания на мать, не слышал ее слов.
– Уходим, Перикл. Сейчас же!
Он никогда не подчинялся сразу, как будто уши у него открывались только после нескольких повторений. Из-за этого мальчишки Агариста иногда просто теряла всякое терпение.
– Давай, Перикл, – позвал Арифрон.
Перикл буркнул что-то в ответ, и Арифрон покраснел от гнева. Никто в целом мире не мог так легко вывести его из себя, как младший брат. Неучтивое отношение