Времени не существует. Артем Тимофеев
чем активнее будет вращение.
– Понял.
Председатель остановил проекцию и, всё также сидя рядом с ней, продолжил показывать мне шоу. Он соединил все пальцы левой и правой руки в одну точку и одним движением заставил весь город увеличиться в масштабах.
– Ну как, впечатляет? – Сказал, озираясь на сияющие синие полосы, расположившиеся по всему периметру комнаты, и создающие, переливаясь, перекрещиваясь друг с другом, всё то, что я видел каждый день.
– Но теперь перейдём к самому главному. – Ковбой взмахнул рукой и обернул наш город в маленькое пятнышко. – Смотри. – Мы снова сели на пол.
– Это ты. – На проекции я был обозначен красной точкой.
– Это люди. – По всему периметру перемещались маленькие белые огонёчки, оставляя за собой еле заметный свет в виде полосы, которая со временем исчезала.
– Это тоже люди, которым сию минуту грозит опасность.
– Для чего ты мне это показываешь?
– Слушай дальше. Люди, которым грозит опасность, подсвечиваются ярко-оранжевым мигающим светом. Мы не можем высчитать через сколько времени с ними произойдёт какая-то беда. Но для этого и существует грань. Обычно, её создают дважды. Первый раз, когда мы добираемся до человека. Второй раз, когда находимся рядом с ним, помогая ему.
Я заметил, что, вдоль синих линий проекции плывут, медленно потухая, голубые огонёчки.
– А это кто? – Настороженно спросил я.
– Это цена. Хочешь ты того или нет. – Ответил Председатель совершенно спокойным тоном.
– В смысле?
– Когда ты помогаешь мигающим оранжевым, тут же потухает один голубой. Естественно речь идёт о людях.
– В чём будет заключаться наша основная задача?
– В спасении оранжевых.
– И в убийстве голубых, так?
– Не совсем так.
– А как по-другому? Я что-то не могу подобрать другой трактовки. Все фиды – убийцы? Да?
– Нет, Алекс, все фиды – судьба. Мы – человеческая судьба. Мы – та чаша весов, о которой все говорят. Дело не в убийствах, а в создающемся равновесии. Мы – та самая справедливость, которая выстраивает баланс.
– О какой справедливости идёт речь, когда из-за спасения одного человека, умирает другой ни в чём невинный?
– Это судьба.
– Это наше прямое вмешательство в жизни людей!
– Это наша правда.
– Это собачий бред! – Я начал повышать тон. – Я тоже когда-то был человеком и сейчас им же и являюсь.
– Ты – фид, Алекс.
– В первую очередь, я – человек.
– Подумай о том, что тебе не придётся убивать, а наоборот спасать.
– Как я могу думать об этом, играя в судьбу других? Как я могу выступать в роли суда для людей?
– Алекс. Тише.
– Как можно об этом говорить тише? Для чего мы вмешиваемся? Может мы спасаем будущих преступников, которые будут грабить магазины, стрелять в людей, а за них умирают заблудшие души, у которых вся жизнь течёт своим чередом.