Однажды ты снова улыбнешься. Эльвира Фатхутдинова
старого свитера пот со лба, угольно-черные кудри упрямо упали на глаза. Пробормотал:
– Готово. Посмотрим, что она на это скажет.
Ася с опаской глянула на два силуэта в кабинете биологии. Один загадочно улыбался. Бездонные глазницы второго выражали немой укор. Но пути назад не было.
Завтра на первом уроке у одиннадцатого «А» вырубится свет, и начнется занятное представление: оживет Григорий – любимый помощник Светланы Руслановны. Анатомический учебный скелет.
Глава 13. Не виноват он
– Та-та-такое нельзя про-про-щать! – Указка летала в руках Светланы Руслановны, словно шпага у неумелого рыцаря. Педагог мелкими дрожащими шагами кружила по кабинету директора.
– Присядьте, милочка. Да будет вам. – Ефим Петрович порядком устал от мельтешения перед глазами. Уже час он балансировал между попытками успокоить испуганную женщину и желанием поскорее расспросить провинившегося ученика. Как тот умудрился провернуть розыгрыш? Вот бы самому увидеть! Внутренний изобретатель подпрыгивал от нетерпения, но заслуженный учитель ему не потакал и строил из себя чинного директора.
– К вам Абдуллин. Тот самый, – секретарша заговорщически подмигнула. – С дедом пришел, как просили.
Присевшая было Светлана Руслановна громко ойкнула и подпрыгнула на стуле. Указка снова пустилась в пляс.
– Спокойствие, только спокойствие, – почти пропел хозяин кабинета. Мягкая улыбка и задорные глаза выдавали доброту. Именно за это ребята его обожали и уважали, а учителя любили и ценили. Даже сложные ситуации в коллективе он решал справедливо.
– Сейчас разберемся. – Директор распахнул дверь и пригласил деда с внуком: – Талгат Мансурович, спасибо, что так быстро пришли.
– Б-быть не может, – Светлана Руслановна побелела и снова начала заикаться. На этот раз от удивления. Ошарашенный взгляд метался между двумя вошедшими. – Т-талгат абый?
– Я, – старик устало вздохнул.
– Но ведь фамилия у тебя дру… – начала было учительница, обращаясь к Рустаму, но споткнулась об его полный ненависти взгляд и замолчала. Парень стиснул челюсти и четкими выстрелами слов проговорил сквозь зубы:
– Мать. Вышла. Замуж. Во второй раз.
Светлана пригляделась к подростку внимательнее, как будто впервые его по-настоящему заметила: мешковатый костюм, худощавое телосложение, неглаженая рубашка. Упрямые завитки черных волос, завораживающая глубина темных глаз, ямочка на левой щеке – даже сквозь подростковую угловатость видны знакомые черты.
«Как же я раньше не поняла. Так похож на своего отца». Тоска о покойном возлюбленном заволокла глаза слезами.
– Почти сразу после второго замужества мать умерла. Умерла от тоски по отцу. Это ваша вина. Если бы только папа остался с нами. Она была бы жива, – злость звучала в каждом слове Рустама.
– Улым5, не надо, – дед коснулся плеча внука, тихонько похлопал, успокаивая.
Светлана Руслановна еще больше сникла.
Улым (татар.) – сынок, также используется при обращении к внуку.