Карабах – горы зовут нас. Эльбрус Иззят оглы Оруджев
знающими, что такое дисциплина. А ты, молчишь, – правильно, что толку глотку студить. Отваги тебе не занимать и ты все прекрасно понимаешь, что нас ожидает впереди. Не зря говорят – «храбрец не может быть подлецом». Знал бы ты, что я нарочно терзаю тебя, а может быть и себя тоже. Не могу же сказать тебе, что не всем придется дожить до рассвета. Не хочется мне, что с тобой, что-то случилось. Хороший ты, парень. Как же я потом в глаза твоей Айгюнь, жене и дочурке посмотрю? Если, конечно, сам останусь в живых.
– Запомнил все, что сказал? – полковник внимательно посмотрел в глаза разведчику. Тот выдержал тяжелый взгляд командира, взял под козырек.
– Я понял, сделаю все, что в моих силах. Секунду постояв, полковник притянул Низами к себе и крепко обнял его. Это была его благодарность этому отважному офицеру.
– Пошли, Низами, на войне утро всегда наступает слишком быстро, а тишина на войне всегда таит в себе что-то зловещее. Надо торопиться. Проснулись уж «бойцы» – на последнем слове усмешка скривила рот полковника.
– Командир, группы готовы, – простуженным голосом доложил Босс. Руслан вот, ноги у него опухли, трясет его всего. Он не сможет пройти с нами по тылам армян, зря только сложит голову, да и нас всех подведет, – Босс не мог найти слов, чтобы убедить командира не верить возражениям Руслана, который вышел вперед и ждал разрешения полковника говорить. Не выдержав до конца доклада, своего товарища, Руслан выпалил скороговоркой:
– Я могу идти, командир, – все что прикажите, выполню, оставьте меня с ребятами. Ай, киши, не отправляй меня, ведь мы с одного поселка, как же я им потом в глаза посмотрю? Я дойду, если не хватит сил, умру с честью, только не отправляй, – Руслан смотрел на командира такими умоляющими глазами, будто ребенок, которого родители не хотят взять с собой в зоопарк, или сами едут на пикник, а его оставляют дома с бабушкой.
– Вот оно, что? – промелькнула шальная мысль.
– Ребята, значит, с одного поселка, – это уже хорошо. Никто не посмеет, отступить в бою или бросить своих земляков, такой обычай гор. Если потом раскроется трусость, кого-нибудь из них, тогда лучше смерть, в крайнем случае, бегство из поселка, иначе сельчане не дадут житья. Это уже хорошо. Но это там, внизу, а здесь главное, приказ.
– Значит так, – полковник заговорил так, чтобы не было возражений, – ты, Руслан, и Сеймур, – он сделал паузу, – не слышу ответа.
– Я! – Сеймур вздрогнул, услышав свое имя.
– Вот именно так и надо всегда отвечать – «Я», пойдете в Лачин, за помощью. Низами даст вам координаты, где нас ждать. Это приказ, все ясно?
Руслан сделал шаг вперед, намереваясь возразить, но, встретив суровый взгляд полковника, остановился.
– Дорога, идущая в лощину выведет вас к деревне Зараслы, а там по дороге до Лачина недалеко. Низами проводи их, – приказал он и обратился к остальным солдатам.
– Нас, 24 человека, – обвел полковник взглядом стоящих в строю бойцов, – пойдем группами. Впереди каждой группы дозор из двух человек. Предупреждаю, дышать через