Австро-Венгрия: судьба империи. Андрей Шарый
Позднее имущественные вопросы в Италии были разрешены и изгнанники получили обратно немалую собственность. Франц V Габсбург д’Эсте, герцог Моденский, умерший в 1875 году бездетным, оставил в наследство своему кузену Францу Фердинанду (принявшему в честь родственника имя д’Эсте) столько владений и ценных коллекций живописи и оружия, что молодой эрцгерцог оказался самым богатым из Габсбургов, не считая императора-короля.
Кортеж Карла I в день коронации в Венгрии. 30 декабря 1916 года.
Естественно, управленческие кадры дунайской монархии веками черпались из представителей высшего сословия. К началу XIX века дворяне составляли 86 % габсбургских дипломатов, 94 % офицеров, 91 % чиновников. Демократизация государственной службы протекала неспешно: только через столетие количество выходцев из недворянских слоев в системе управления достигло 30–35 %. Аристократия монархии распадалась на две группы. Старая знать, родовитые семьи – Ауэрсперги, Виндишгрецы, Дитрихштейны, Шварценберги, Тун-Гогенштейны и равные им (называем только некоторые австро-немецкие фамилии) – не отличались общественной активностью. Новое служилое дворянство, социально более мобильное, складывалось постепенно. За без малого семь десятилетий царствования Франц Иосиф возвел в дворянское достоинство около девяти тысяч человек, верой и правдой служивших монархии: богатых предпринимателей и удачливых промышленников, храбрых военных, отважных первооткрывателей, знаменитых ученых и деятелей культуры. Они составили так называемое второе общество, представители которого не смешивались со старой знатью ни в общественном отношении, ни через брачные узы.
Лишь изредка, по соображениям финансового оздоровления, такая связь оказывалась для высшей аристократии необходимой, но и тогда воспринималась прежде всего как мезальянс. “Австрийская знать до последнего сохраняла приверженность складывавшейся поколениями экономической и социальной этике, которая, в противоположность буржуазным воззрениям, принимала умножение собственности как приличествующее сословному положению, только если в результате этого возрастало уважение к соответствующей семье”, – пишет австрийский историк Карл Воцелка. До последних лет существования монархии Габсбургов влияние аристократии на политику было обеспечено законодательством о выборах: например, все эрцгерцоги по достижении совершеннолетия автоматически становились сенаторами, членами верхней палаты австрийского парламента.
XX век знаменовал начало нового времени – эпохи всеобщих выборов, массовых партий и массовой печати, националистов и социалистов, пацифистов и суфражисток. В обществе, ставшем, с одной стороны, куда более свободным, а с другой – куда более информированным, Габсбурги лишились ореола избранности. Они стали в глазах окружающих просто людьми, порой грешными и смешными, тем более что их поведение подчас подтверждало это. Так, император фактически