Из чаши. Аран Зегрян
не должен вызывать длительную боль, но во время удара Рей прикусил кончик языка, теперь на подбородке запеклась кровь. Электромобиль оказался специальным, между задним и передними сиденьями стояла перегородка из прочного стекла, с маленькими отверстиями, окна не открывались, а кондиционер явно сломался. Дышать было нечем. Префект сидел за рулем, на месте пассажира рядом с ним глухо позвякивал солидный мешочек. Крестьяне не доверяли тамплиерским долговым распискам, предпочитали «настоящие деньги», золотые и серебряные монеты, ими и одаривали начальство. Реймонду на заднем сиденье, кроме сумы с пожитками, составлял компанию массивный металлический кувшин. Наверное, один из сельчан хотел подпоить префекта, но в итоге сам напился и подарил чиновнику фамильную реликвию – старую посудину.
– Очнулся? Мне не в первый раз приходится использовать бич для вербовки. Много кто не хочет брать на себя подвиг ратного дела. Но правда, когда тебя затаскивали в машину, никто из родственников не коснулся тебя, ни братья, ни сестра, ни отец с матерью. Мать даже не вышла из дома. Тебя уложили на сиденье посторонние люди.
– Черт с ними, с родственниками, – буркнул Калист.
– Упоминаешь нечистого вместе с семьей своей – это грех. Я твоих родителей знаю. Отцу помогал наладить поставку леса для столярного дела. А мать еще лет пять назад была красавицей. И ткать умеет потрясающе, я своим дочерям у нее платки заказывал. Что же им так с тобой не повезло? Или то промысел Божий? Или как раз не Бога то воля?
Рей не ответил, да и чиновник не ждал ответа. Машина как раз свернула с ухабистой грунтовки и помчалась быстрее. Иногда из-под колес летели комья свежего навоза, ведь по шоссе тащилось множество телег, запряженных всевозможной скотиной. Калист обливался потом и смотрел в окно. Дорога взбиралась с холма на холм, вокруг был привычный Рею пейзаж, похожий на застывшие желтые волны. Выглядели бесконечные холмы с дубовыми рощами живописно, но Рей знал, как трудно выращивать на неровных склонах еду, сколько усилий уходит на один полив грядок. А дорога все петляла, ныряла вверх-вниз. Мелькали деревеньки с церквями, ведущие к богатым хуторам кипарисовые аллеи, яркие апельсиновые плантации. Электромобиль юрко обгонял медленные трактора с прицепами, больше усилий ему требовалось, чтобы оставить позади немногочисленные грузовики и автобусы. И один раз мимо стремительно пронесся курьер на гравибайке, моментально растаял впереди. На повороте к административному центру префектуры чиновник остановил машину, сходил в придорожный трактир и вернулся с двумя одноразовыми чашками мясного супа. Калист выхлебал свою порцию очень быстро, не сказав спасибо. Дальше путь лежал не в префект-центр, а в более крупный город – Мансен, центр всего магистрата.
Они ехали еще несколько часов, солнце клонилось к холмам, свет вокруг сделался не желтым, а как говорили на Доминике, «цвета невинной кожи». В низинах густели сумерки.
– Это еще что?! – вдруг выпалил префект, когда машина поднялась на край очередной долины.
– Я не вижу!