Анфиса. Гнев Империи. Влад Волков
Августа.
– Какой она была? – в который раз за жизнь интересовалась девочка.
– Это была женщина жёсткая, разъезжавшая на запряжённых грифонах и любившая наблюдать, как преступники убивают друг друга на арене за единственный шанс на свободу, – вздохнула Августа. – Ей нравились птицы, особенно смотреть, как орлы живятся плотью погибших. Подкармливала лебедей у пруда. Сама неплохо, к слову, владела мечом и плетью. Была воительницей, может быть, чародейкой. Кто теперь знает… – пожала старушка дама плечами.
– На грифонах! – дивилась Анфиса. – Волшебно!
– Августа, у нас завтрак, она ещё ребёнок, куда такие жуткие подробности! – всплеснула руками Нана.
– Девочка проводит здесь своё двенадцатое лето. В её возрасте уже замуж пора выдавать, – отметила бабуля.
– Куда ей, кожа да кости, ест мало, вся еле дышит. Ей бы лет пять ещё до брака свободной порезвиться да и там не спешить, как окрепнет, – оглядывала смущённую и недовольную Анфису бонна.
– Прости, я не могу сказать, что твоя мать произвела на меня впечатление достойной и величественной особы, – заключила Августа. – Мы, Крэшнеры, всегда пытались войти в высшее общество. Принадлежали к знатному роду. Мы натуры утончённые, тактичные, нам чуждо такое насилие. А она была настоящим воином, сильная строгая, словно крылатая валькирия!
– Валькирия… – мечтательно, глядя сквозь окно на небо, проговорила Анфиса. – Не нужно стесняться её критиковать, бабуль, – словно вернулась девочка тут же в реальность, – в конце концов она ведь меня бросила. Я не собираюсь ей восхищаться и превращать в свой идеал… Просто интересно.
– Какие мы слова знаем! – цокнула языком с явной иронией бонна.
– Уж не полная балда, – фыркнула с ухмылкой Анфиса. – А вы, господин Лукьян, останетесь на праздник? – поинтересовалась она у мужчины. – Всё-таки сам архиепископ Магнус приедет.
– Нет-нет, – качал головой тот, протирая блестящие от жира губы салфеткой, – я уже порядочно задержался. Всё утро собирал вещи в сундук и сумки.
– А я… мастер Лукьян? Я с вами поеду? – кокетливо проговорила девочка, повернув голову и косясь на чародея одним глазком.
– Я… – слегка замялся тот, отводя взор.
– Кто в теремочке живёт? – постукивая о декор на пороге, открыл деревянную дверь и зашёл внутрь высокий господин лет тридцати с длинными тёмными кудрями, среди которых светлыми полосами попадались равноудалённые жемчужные пряди, создавая красивый рисунок. – Ан? Мама? Где все? Только завтракаете, что ль? – прошёл он, не разуваясь, в багряных с позолотой сапогах прямо в столовую.
Он был одет как священник: в чёрной дзимарре – особой плотной сутане с фиолетовой окантовкой, такого же оттенка пуговицами и поясом. На плечах была меховая моццетта – накидка из бархата, отделанного горностаем, охватывающая плечи и застёгивающаяся на груди. На голове – чашеобразная, самую чуть остроконечная белая шапочка-скуфья, чьи складки образовывали перекрестие. Для летнего