Хватит!. Михаил Поляков
е лицо, жирные губы, побуревшие от запёкшейся крови, вытаращенные красные глаза… Кисти трупа, привязанные к ручкам огромного кресла из морёного дуба, были иссечены порезами, на оголённой груди влажно блестела всё та же, хорошо мне знакомая надпись… Я отвернулся, дрожащими пальцами нащупал в кармане пачку сигарет, и вышел в соседнюю комнату. Настежь распахнув окно, закурил, глубоко затягиваясь. С улицы в помещение ворвались весенние звуки – встревоженный птичий щебет, рёв воды на освобождающейся ото льда реке и четкий и энергичный звон капели. Из гостиной вместе с тем доносились причитания вдовы убитого, перебиваемые строгими, сухими голосами полицейских, а из кабинета наверху, где работали эксперты – глухие порывистые звуки сдвигаемой мебели, похожие на наносимые с размаху удары. Прислушиваясь к этой какофонии, я напряжённо размышлял. Итак, моё расследование завершено, и я, наконец, знаю имя убийцы, больше месяца державшего в страхе этот город. Осталось довести дело до конца. Один звонок, одна короткая фраза, сказанная вполголоса, и всё будет кончено… Я потянулся за телефоном, но что-то удержало меня. Странно, но даже сейчас, после всего этого мучительного месяца, после всех доказательств, фактов и улик я, кажется, ещё сомневался… Или это не сомнение, а сочувствие? Но разве я в самом деле сочувствую этому монстру? Неужели и теперь пытаюсь понять и оправдать его? Из соседней комнаты снова послышались рыдания. «Димочка, родненький, Димочка», – причитала вдова убитого. Это в мгновение отрезвило меня.
Нет, всё, хватит сантиментов! Я выбросил недокуренную сигарету в окно и извлёк из кармана телефон…
Глава первая
Эта странная история началась точно также, как ей суждено окончиться – с телефонного звонка. Мобильник разбудил меня в два часа ночи. Я подскочил на кровати и нащупал на залитом чем-то липком столе холодную дрожащую трубку. Звонить в это время мог только Елисеев – ночной редактор «Вечерней столицы», газеты, в которой я работаю. Видимо, ему снова понадобился корреспондент из отдела новостей, чтобы сделать заметку о пожаре на каком-нибудь складе на окраине Москвы, или о бомже, ограбившем автозаправку. И козёл отпущения, как всегда, я, Игорь Свиридов. Но уже приготовившись услышать в трубке энергичный редакторский дискант, и собираясь от души послать Елисеева по матушке, я осёкся. В звонившем я с удивлением узнал своего школьного приятеля Колю Ястребцова, заместителя начальника полиции подмосковного Терпилова.
– Здравствуй, Игорь, – незнакомым мне у него напряжённо-деловым голосом произнёс он. – Извини, разбудил тебя, наверное?
– Коля, ты? Да уж конечно разбудил. Второй час ночи, – проскрипел я, поднимаясь на кровати, и с отвращением чувствуя, как тяжёлая холодная волна скатывается с плеч к пояснице.
– Ты как, всё ещё в газете работаешь?
– Работаю.
– У тебя время есть на следующей неделе?
– Пожалуй, а в чём дело?
– Встретиться надо. Есть у меня к тебе одно предложение. Я буду в Москве в среду, нормально?
– В среду? – я задумался, спросонья пытаясь вспомнить свои планы на этот день. – Да, в среду я свободен. В «Шоколаднице» на Тверской часа в четыре сможешь?
– Договорились.
В назначенный час я открыл стеклянную дверь кафе и вошёл в тесное, пропитанное запахами шоколада и ванили помещение. Николай – высокий, рано начавший седеть брюнет в строгом деловом костюме, дожидался меня за столиком в углу.
– Чай только без сахара, – говорил он тонкой рыжей официантке в накрахмаленном переднике, которая чёткими движениями белых рук расставляла на столе приборы. – И лимон, пожалуйста, не забудьте.
Официантка с фирменной вежливостью кивнула ему в ответ, втиснула блокнот с карандашом в карман фартука и удалилась.
– Игорь, здравствуй, – крикнул Ястребцов, заметив меня в дверях и с неуклюжестью засидевшегося на месте человека делая усилие, чтобы подняться.
«Давно ждёт, значит пришёл намного раньше меня. Что-то важное», – подумал я, заметив это движение.
– Как дела? – спросил я, подавая ему руку и опускаясь на кожаный диван у стола.
– А ты ничего не будешь? – спросил он. – Давай я позову девушку?
– Ничего, позже закажу. Что у тебя стряслось?
– Коля нерешительно взглянул на меня исподлобья, как бы сомневаясь, стоит ли вообще начинать беседу. Затем достал из кармана пачку «Парламента», ловким щелчком выбил сигарету и, лязгнув затвором никелированной зажигалки, закурил.
– В общем, есть у меня к тебе одно дело, – задумчиво начал он. И вдруг спохватился: – Но только заранее тебя предупреждаю – всё, что мы тут скажем, должно остаться между нами. Договорились?
– Договорились.
Николай затянулся и медленно выдохнул густой сизый дым.
– Рассусоливать долго не буду. Дело такое: у нас в городе произошли два странных убийства, и для их раскрытия мне очень пригодится твоя помощь.
Этого я ожидал в последнюю очередь, и с удивлением